Я сел в машину. Поздоровался с хозяйкой этой машины поцелуем руки хозяйки, отвесил несколько комплиментов её внешнему виду, чувству стиля и умению подобрать цвет. Кажется, если неверное освещение внутри салона автомобиля меня не обманывает и не вводит в заблуждение, смог этими действиями и комплементами вызвать лёгкий, еле заметный румянец на её щеках. И, вроде бы некоторое смущение.

Возможно, даже и не наигранное. Однако, машина тронулась. Из динамиков дорогой аудиосистемы, установленной внутри салона, полилась музыка. Которая, впрочем, довольно быстро кончилась, сменившись профессионально-перевозбуждённым трёпом ведущего — это оказалось радиотрансляцией, а не каким-нибудь собственным плэй-листом. Новая песня. Новый трёп ведущего, а потом… до боли знакомые начальные аккорды. Длинный проигрыш и… мой собственный голос! Мой голос по радио! Не где-то в душе с лейкой вместо микрофона, не где-то в глухом лесу, где кроме меня только птицы, да мелкие прячущиеся по норам зверьки, не где-то в бане с микрофоном от дешёвого караоке в руках… а по радио! По радио, которое транслируется, как минимум на весь город…

Я затаил дыхание. Я не мог не затаить дыхание, слушая эту песню. Не смог бы никак и не смог. Я ловил каждый её звук, каждое своё слово. Я замечал недостатки, ошибки, шероховатости, мелкие лажи, но… Боже! Это же радио!! Не студия, а радио! Моя песня с моим собственным голосом на радио!

— Спасибо, — когда песня закончилась и сменилась очередным мало-содержательным трёпом, сказал я Алине. — Ты умеешь делать сюрпризы.

— Я подумала, что сегодня удачный день для старта — суббота, вечер. У нас ведь уже всё было готово. Не так ли? — чуть отвернула голову вместе со взглядом в сторону она. Было заметно, что почти дёрнулась её рука, словно бы она хотела непроизвольно почесать нос, но остановила себя, очередной раз продемонстрировав свою уникальную выдержку и умение владеть собой — то, что остановилась. А то, что дёрнулась — так ей же всего шестнадцать. Ей простительно. Успеет ещё научиться и такие движения контролировать.– Да и будет повод теперь, о чём поговорить на вечере у Алексея Константиновича… — уже полностью овладев собой, пожала она плечами, оставленными её платьем открытыми и соблазнительно белеющими в интиме автомобильного салона.

На вечере… Я непроизвольно вздрогнул и нахмурился, посмотрев вперёд, через лобовое стекло машины, по ходу её движения.

Вот ведь! Умеет эта юная интриганка тему переводить…

Глава 40

Мой Шифу — сам достаточно успешный человек: член Общественной палаты при МВД области, член «Единой России», несколько раз выдвигался в депутаты областной Думы, владелец своего бизнеса и своей собственной франшизы, как-то говорил: «Чем круче и дороже ресторан, тем меньше понтов». Не знаю, почему, но эту его фразу я запомнил. Что называется: «У кого-то в одно ухо влетает, в другое — вылетает, а у меня — ухо с дырой, вот и запало». А теперь вот вспомнилось.

В связи с чем? Да уж понятно — с этим званым вечером. И, если ориентироваться на данную фразу, то это был ОЧЕНЬ «дорогой ресторан»!

Здесь не было ни красной ковровой дорожки, ни неоновой подсветки, ни толп журналистов с их вспышками, микрофонами и видеокамерами. Не было вереницы из дорогих сверкающих машин на входе. Не было и ярких джентльменов с дамами в вычурных пышных платьях…

Не было. Тут было другое: трёхметровый глухой, невыразительно-серый каменных забор с видеокамерами, пост охраны на въезде, представитель которой молча взглянул на моё приглашение, показанное через опущенное боковое стекло задней двери автомобиля Милютиной, сверился с собственным списком у себя на планшете и пропустил нас проезжать внутрь. Была здоровенная территория с идеально ухоженным садом и ровненьким равномерно-зелёным газоном.

Была мощёная гранитом дорога, ровная и гладенькая, как стол. Был целый подземный парковочный комплекс, куда уехал на своей машине Алинин водитель после того, как высадил нас возле входа в здание, которое тоже не отличалось какой-то особой яркостью или живописностью: серый каменный трёхэтажный особняк. Невыразительный, но более чем функциональный и надёжный. Без «львов и Титанов», без скульптур, ваз и завитушек. Без какой-либо вычурности. Один лишь серый натуральный камень, где каждый блок, или облицовочная плитка (так сразу и не понять), подогнан так, что между ним и соседним блоком, иголочку не просунешь, не то, что лезвие ножа. Гладкий, ровный, полированный камень. Стены из камня, перила из камня, ступени из камня с тяжёлыми массивными то ли чугунными, то ли бронзовыми решётками, положенными и привинченными на них сверху, чтобы ноги не скользили по полированной поверхности. Тяжёлые двустворчатые двери из массива какого-то тёмного цвета дерева. Скорее всего, насколько я вообще в этой теме разбираюсь — морёного дуба: только у него бывают такие «серебристо- седые» прожилки. И высотой эти створки в три с лишним метра. Длинные, тянущиеся снизу вверх бронзовые ручки на них — тоже простые и без каких-либо украшений.

И никакого «мажордома», «дворецкого», «привратника» или «герольда», который отворял бы перед нами эти двери и объявлял тем, кто уже внутри о нашем присутствии. Двери перед собой я открывал сам (ну и перед Милютиной тоже). И я бы помыслить даже не смог бы, что эти, на вид (да и не только на вид) тяжеленные двери, каждую створку которых и шестеро здоровых мужиков не поднимут, могут настолько легко и настолько плавно открываться без даже малейшего намёка на скрип в петлях.

Да ещё и, не смотря на полное отсутствие доводчика, тихо и незаметно, но надёжно и плотно будут закрываться сами. Для меня, как человека, не чуждого строительства, самолично, практически с нуля, отстроившего своими руками себе дачу, сараи, баню, такая точность подгонки, расчёта и установки такого капризного материала потрясали гораздо больше, чем любой неон или красные дорожки. Я просто знал, СКОЛЬКО это всё может стоить. Вот эти вот нарочитые простота и функциональность…

Хороший, блестящий и гладенький паркет под ногами за этой дверью уже совершенно не удивлял. Он был там ожидаем и совершенно естественнен. Я