— Я видела его мамку, Степа, — сказала она, прижимая к груди вырывающегося Звереныша. — И она мне ничего не сделала.

— Почему? — Степан больше не смотрел на них с волчонком. Он внимательно вглядывался в болотный туман. — Ты, конечно, очень смелая и очень красивая, но я не думаю, что с волками это может сработать так же, как с человеком.

— А с кем сработало? — спросила она шепотом. Получилось глупо, по-девчоночьи игриво, но не спросить она никак не могла.

— Со мной сработало, — сказал Степан очень серьезно. — Ты такая… — он помолчал, подбирая правильные слова. — Ты такая удивительная. С виду обыкновенная девчонка, а на деле настоящий доктор. Ты мне жизнь спасла. И вообще…

Он смущенно улыбнулся. А Стеша осторожно поставила Звереныша на землю. Спрашивать, что значит это «вообще», она не стала. И без слов понятно, что это самое важное. Она присела на корточки перед Зверенышем, шепнула ему в ухо:

— Это мой человек, Звереныш. Его нельзя обижать. Никому из вас нельзя. Передай, пожалуйста, это своей маме.

Не пришлось ничего передавать. Ответом Стеше стал тихий волчий вой.

— Вот и мамка объявилась, — сказал Степан и поежился. А потом встрепенулся и взволнованно спросил: — Стеша, как ты теперь доберешься до дома? Я должен тебя проводить!

Провожатый из него сейчас был никудышный, но обижать Степу неверием в его силы Стеша не стала. Вместо этого просто сказала:

— На этом болоте мне никто и ничто не угрожает.

— Почему? — спросил Степан, делая еще один шаг.

Ему почти удалось коснуться холки Звереныша, но тот оказался проворнее: щелкнул зубами и отскочил в сторону.

— Наверное, потому, что это мое болото, — сказала Стеша задумчиво. — Разве бабушка отпустила бы меня сюда одну, если бы думала, что со мной здесь может что-нибудь случиться?

— Твоя бабушка? — Степан усмехнулся. — Да ни за что! Она у тебя такая… строгая. Даже строже моей бывшей учительницы по математике. А строже ее я еще никого в своей жизни не видел.

— Я ей передам, — пообещала Стеша. И они рассмеялись под аккомпанемент волчьего воя.

В тот день Стеша вернулась домой в сопровождении Звереныша и волчицы. Один раз волчица даже показалась из тумана, приветственно зыркнула оранжевыми глазами и снова исчезла. На следующий день Звереныш уже ждал Стешу на границе болота. То ли от тумана, то ли от особого преломления солнечных лучей шкура его отливала перламутровой зеленью, а кончики больших ушей казались прозрачно-хрустальными. Волчицы поблизости не было видно. Стеше она теперь доверяла, как себе. К Степану Звереныш по-прежнему относился настороженно, но больше не рычал и не пытался укусить. Стеше виделся в этом добрый знак. Псы Мари не любили людей, поэтому даже такое очень сдержанное отношение казалось ей маленькой победой.

Глава 36

Серафим пришел вечером следующего дня. Стеша как раз только-только вернулась с болота. Он не стал заходить в дом, уселся на крыльце, положил на колени посох. Набалдашник посоха представлял собой искусно вырезанную волчью голову.

— Похож на Звереныша. — Стеша присела рядом с Серафимом, коснулась набалдашника.

— Это он и есть. — Серафим выглядел непривычно серьезным. — Я все думал и думал, искал материал, а потом нашел корягу. Она тяжелая, Стэфа. Тяжелая и крепкая как камень. Посмотри сама!

Стеша осторожно взяла в руку посох. Набалдашник отличался темным, почти черным цветом. В лучах утреннего солнца прижатые к голове острые песьи уши отливали зеленью и перламутром. Вместо шерстинок на загривке с филигранной точностью были вырезаны чешуйки.

— Это чешуя? — спросила Стеша, скользя пальцем по деревянной песьей голове.

— Да. — Серафим улыбнулся. — Псы Мари особенные. Их шерсть может превращаться в чешую. У твоего звереныша тоже так будет. Лет через сто.

— Через сто?

— Псы Мари живут очень долго.

— А мама Звереныша? Она тоже может покрываться чешуей?

— Нет. — Серафим покачал головой. — Псицы так не умеют.

— Наверное, это очень красиво, — сказала Стеша мечтательно. — Жаль, что я никогда не увижу Звереныша таким. — Она вернула посох Серафиму, спросила: — Уже решил, кому ты его подаришь?

— Да. — Серафим кивнул. — Я подарю его Феликсу.

— Тому мальчишке, помощнику фон Лангера?

— Он хороший.

— Он один из них!

— Он хороший, — повторил Серафим с мягким нажимом. — Мы с ним подружились.

— Не надо, Серафим, — попросила Стеша. — Не надо с ним дружить. И не рассказывай ему ничего! Я тебя умоляю!

Прежде чем ответить, Серафим посмотрел на нее долгим, полным сомнений взглядом. А когда заговорил, в голосе его была грусть:

— Он боится за вас с тетей Марфой. Говорит, что может случиться что-то страшное. Что его хозяин очень плохой человек.

— А раньше он этого не знал? — спросила Стеша зло.

— Он еще совсем мальчик, Стэфа. — Серафим с укором покачал головой. — Нужно время, чтобы научиться отличать добро от зла. Я умею с рождения, а Феликс учится прямо сейчас. И я знаю, что он хороший. Ему не нравится то, что происходит. Он слушает и запоминает, а потом рассказывает мне. Фон Лангер готовит экспедицию на болото. У него есть карта, и он надеется, что у него получится найти Марь.

— Зачем? — спросила Стеша. — Зачем ему нужен этот призрачный остров?

— Он болен. Разве ты не поняла? — Серафим посмотрел на нее с искренним изумлением. — Он смертельно болен. Феликс говорит, что это какое-то наследованное заболевание.

— Наследственное, — поправила Стеша машинально и тут же спросила: — И он хочет избавиться от своей болезни на острове, которого не существует?

— Остров существует. — Серафим забрал у нее свой посох, уперся подбородком в черный набалдашник. — Он существует, просто людям не дано понять, зачем он нужен.

— Когда фон Лангер собирается в экспедицию? — спросила