произошедшего. Одним из них был Черулло, с которым Меццанотте, к несчастью, уже имел дело. Другой знал инспектора только в лицо; его в порядке исключения направили в патруль для ликвидации последствий аварии на линии, а обычно он работал в качестве сопровождающего поезда.

– Вы нашли хоть что-нибудь, что может подсказать нам, в какую сторону он побежал? – задыхаясь, спросил Меццанотте. – Свидетели? Следы любого характера?

– Нет, инспектор, нам очень жаль, – извиняющимся тоном ответил ему постовой Черулло. – Ничегошеньки. Он словно растворился в воздухе.

– Но как это возможно, черт возьми? У него же был ребенок… – проговорил Рикардо, оглядываясь по сторонам и нервничая пуще прежнего. С каждой минутой шансы выследить Призрака и его заложника уменьшались, если уже не были равны нулю.

С того места, где они стояли, прямо перед краем сводов кровли, примерно в трехстах метрах от путей, до них доносились лишь приглушенные отголоски людского гвалта, бушевавшего вдали. Поблизости не было видно ни души. Чуть дальше, в центре платформы, спускались ступени, ведущие вниз к туннелю, соединяющему разные платформы.

– Вы туда ходили? – спросил Меццанотте.

– Разумеется.

– И что там?

– Ничего! – сказал Черулло, вконец раздраженный настойчивостью инспектора.

Рикардо отпустил двоих офицеров, решив, что доверять им не стоит. Он и сам может все проверить. Кроме того, у него не было другого выхода. Меццанотте побежал вниз по ступенькам.

Галерея была широкой, с низким потолком и плохо освещенной. По обе стороны от нее помимо лестницы, ведущей к путям, находились двери в ряд раздевалок и кладовых, предназначенных для обслуживающего персонала. Меццанотте осмотрел ее с обеих сторон. Никого не видно. Нерешительно помедлив с минуту, инспектор пошел налево. Он уже начал терять надежду, а при одной мысли о том, что этот ребенок может подвергнуться тем же пыткам, что и принесенные в жертву животные, его желудок сжался в мучительном спазме. Затем на ступенях одной из лестниц Рикардо заметил скрюченную фигуру. Человек был одет в поношенную грязную одежду и был занят подбором окурков с земли, которые он бегло осматривал, затем клал некоторые в карман, а остальные выбрасывал. Бродяга стоял к нему спиной, но его белоснежные волосы не оставляли сомнений в том, кто он. Меццанотте бросился к Генералу и положил руку ему на плечо.

– Эй, вы случайно не видели, как мимо проходил высокий бледный мужчина с ребенком?

Бездомный обернулся, широко раскрыв глаза от удивления. Затем отдал свое обычное воинское приветствие, но Меццанотте резко прервал его.

– Вы их видели? Вы знаете, в какую сторону они пошли? – настаивал он, повышая голос.

Ошарашенный Генерал продолжал молча смотреть на него. Рикардо схватил его за плечи и стал трясти, нетерпеливо повторяя свой вопрос.

Через несколько мгновений выражение непонимания на лице старика превратилось в испуганную гримасу. До Меццанотте дошло, что он дико кричит и трясет бродягу, как тряпичную куклу. Он вдруг замер, вспомнив: Генерал немой и, даже если б захотел, не смог бы ему ответить.

– Прошу прощения, я потерял самообладание… Я не хотел причинить вам вред, – извинился он, заставляя себя успокоиться. – Пожалуйста, если мужчина и ребенок прошли мимо, вы можете кивнуть мне и, возможно, указать, в каком направлении они пошли?

Но пожилой бродяга скорчился на ступеньках, прикрыв голову руками, словно ожидая, что в любой момент в него могут выстрелить; не двигаясь, он смотрел на него полными страха глазами.

«Черт, – подумал Меццанотте, я напугал его до смерти… Даже если он вдруг что-то и видел, теперь из него этого уж точно не вытянешь».

– Валяй, иди, я тебя больше не задерживаю, – вздохнул он, выпрямляясь.

Генерал мгновенно вскочил и побежал по ступенькам так быстро, как только позволяла его больная нога.

Подавленный Рикардо пошел назад тем же путем, что и раньше. «Ты потерял его, смирись с этим», – сказал он себе. Когда инспектор шел со склоненной головой вдоль подземного перехода, его взгляд упал на небольшие красноватые пятна, едва заметные на темных мраморных плитах пола. Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть их, затем тронул одно из них пальцем. Густая слизистая жидкость напоминала не успевшую высохнуть кровь. Ну да, Призрак же получил локтем по лицу, и из носа у него пошла кровь! «Возможно, еще не все потеряно», – подумал про себя Рикардо, оживая и начиная идти по этому еле заметному следу. Несколько раз он терял его – может быть, у преступника остановилось кровотечение или ему удалось заткнуть нос, – но потом новое пятнышко заставляло его вздохнуть с облегчением. Наконец он подошел к дверному проему, где капель крови было особенно много, как будто этот человек стоял там некоторое время. Он сделал еще несколько шагов вперед, но след здесь обрывался. На табличке рядом с дверью было написано «Раздевалка». Меццанотте положил руку на ручку. Дверь не была заперта.

Оказавшись внутри, он нащупал выключатель и включил свет. В комнате, не очень большой и, по-видимому, полузаброшенной, располагались ряды металлических шкафчиков, по сравнению с которыми те, что находились у них в отделе, могли считаться почти что роскошными, несколько скамеек и крючки, на которых висели различного рода инструменты. Других дверей не было, и спрятаться было негде. Куда подевался Призрак? Однако на полу виднелось несколько небольших красных пятен – знак того, что он действительно вошел сюда. Рикардо обшарил глазами раздевалку – и наконец увидел, что ряд шкафчиков немного отступает от стены.

Он попытался заглянуть в щель между стеной и крайним шкафом, но там было слишком темно. Сильным толчком инспектор отодвинул шкаф подальше. В стене обнаружилась дверь, судя по ее внешнему виду, постарше той, в которую он вошел. Меццанотте вспомнил, как железнодорожник Бельмонте говорил ему о невозможности обследовать все точки доступа в подвалы. Тогда Рикардо посчитал это преувеличением. Теперь он начал понимать, что тот имел в виду. Должно быть, эта дверь не использовалась так долго, что все забыли о ее существовании. Но кто-то вернул ее к жизни – и даже позаботился о том, чтобы прикрепить две ручки за шкафом, чтобы легче было поставить его обратно к стене. Кто-то сделал гребаный секретный проход.

Тот выходил на узкую винтовую лестницу, погруженную в темноту. Меццанотте взял фонарик с одного из крючков на стене. Чудесным образом фонарь все еще работал. Рикардо спустился на своеобразную площадку, с которой можно было попасть в освещенный неоновым светом служебный коридор; вдоль него шли трубы разных размеров и пучки кабелей. Казалось, коридор длился в обе стороны, насколько хватало глаз. Несколько пятен на пыльном полу указали инспектору направление, в котором двигался Призрак. Какое преимущество он