— Можешь не жалеть, — Хавьер драконом не был, но мои мысли угадал до запятой. — Невиновных и невинных там не было. Это же работорговец.

— И что?

— те, кто на нем плавают, всегда в доле. Даже юнга. Свою долю от кровавых денежек там получает каждый.

Жалость у меня прошла.

Оно конечно, обстоятельства у всех разные. Только вот кто-то в самых тяжелых обстоятельствах платит по счетам своей жизнью, а кто-то чужой. И жалости к работорговцам у меня нет.

Давить их надо в принципе, как тараканов. И не оскорблять насекомых такими сравнениями.

— Понятно.

— Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, — честно созналась я. — И до Академии сейчас не дойду. Переночую у Виолы в пещере, а с утра девочки тогда мне принесут одежду, ладно?

— конечно, — кивнула Олинда. — И Каэ, давай ты больше одна не ходишь? Договорились?

— Даже в Академии?

— В Академии можно. Но за ее пределами не надо, ладно? Его высочество, судя по всему, на деньги не поскупится. Выкрадут же — и не успеем.

— Виола успеет.

— Много бы одна Виола сегодня навоевала? — прищурился эс Хавьер.

Мне осталось только вздохнуть.

— Ладно. Я обещаю быть осторожнее.

На том и порешили. А когда вернулись драконицы (они охотились на рыбку, ну и заодно проверяли, чтобы точно никто не выплыл) меня дружными усилиями взгромоздили на Виолу. До пещер я кое-как долетела — и почти свалилась на лежанку в углу.

— Уффф!

В мокрой одежде меня начала бить дрожь. Эс Хавьер поглядел-поглядел на это, и подхватил меня на руки.

— Так, девочки, проверяем, чтобы нас никто не видел.

— а вы куда? — удивилась Мариса.

— ко мне домой.

Теперь уже удивилась и я.

Эс Хавьер махнул рукой.

— Каэтана, если тебя быстро не согреть, не напоить чем-то горячим и не переодеть, ты заболеешь. Ты и так можешь свалиться, но хоть шанс будет. Здесь это нереально, даже если девушки сейчас принесут тебе одежду, пещера не место для нормального отдыха. Ты не дракон.

Ну да, куртку мою они захватили, а вот все остальное… юбка в клочья, и я светила голыми коленками. Впрочем, всем на это было наплевать.

— Горячее вино, горячая ванная и грелка под одеяло, — припечатал эс Хавьер.

Все. Я в него влюблюсь. Какие, к Даннаре розы и признания⁉ А вот горячее вино и грелка…

До небольшого дома мы добрались без происшествий. Эс Хавьер посмотрел на меня и только головой покачал.

— Каэтана, раздевайся. Я тебе что-нибудь теплое найду.

И вышел из гостиной.

Я стесняться и не подумала. Стесняться стал сам эс Хавьер, когда вернулся — я за неимением лучшего, завернулась в занавеску, только нос торчал.

— Прости. Вот халат, он большой, мой, так что ты поместишься. И носки теплые.

Поместилась.

И в то, и в это.

— Проводи меня на кухню? Я горячего вина сделаю с пряностями.

— Давай. Где и что, ты уже знаешь. А я пока наношу воды и сделаю тебе ванную.

— А что-то вроде крепкого вина у тебя есть? Нет? Даннара с ней, с той ванной, мне бы растереться…

Эс Хавьер посмотрел на меня, как собака на живодера.

— Я… тебе помочь?

Я вздохнула.

Ладно еще, руки, грудь…. Но спину-то как?

— Если я приспущу халат — сможете мне спину растереть?

— Смогу. Сейчас найду что-нибудь подходящее, ты пока ложись…

Я послушно направилась к кушетке, но была взмахом руки перенаправлена в спальню.

— Туда.

Супружеское ложе меня не прельщало. Эс Хавьер понял это и вздохнул.

— я тут последнее время не спал. В мансарде есть еще одна комната, там тюфяк. Хочешь, поднимемся?

— Хочу, — честно сказала я. — Это лучше, чем кто-то явится, и застанет меня здесь, да еще в вашей спальне. В мансарду может, не полезут?

— я об этом не подумал. Пойдем…

Мансарда мне понравилась. Небольшая, уютная, и тюфяк набит чем-то вроде свежего сена, и пахнет приятно, и сверху брошено несколько одеял, так что трава не колется. Красота, да и только!

Эс Хавьер помог мне устроиться, отвернулся, пока я надевала халат, и ушел, забрав с собой занавеску.

Я вытянулась на тюфяке.

Уфффф… хорошо! И ноги вытянуть, и руки, и вообще… расслабиться.

Эс Хавьер вернулся достаточно быстро. С бутылкой в одной руке и ночной вазой в другой.

— чтобы ночью не спускалась. Ясно?

Мне было ясно. Еще с лестницы загреметь не хватало. А уж искать по ночам во дворе уединенный домик… не-не, мне сегодня без таких приключений. А то с моим везением меня еще и из дырки доставать придется.

— Спасибо, эс Хавьер.

— ложись, растираться будем.

Растерли меня и сзади, и спереди, отмахнувшись от моих протестов.

— что я, женщин не видел?

Видел, наверное. И не одну….

Ну и ладно! Зато растирали меня как следует, вплоть до пальцев на ногах, потом эс спустился вниз и снова вернулся, на этот раз с горячим грогом. Ну или чем-то похожим. Красное вино, горячее, лимонный сок, пряности, мед. Получилось вкусно, но крепко.

Отключилась я, даже не допив кружки, и последнее, что помнится, это как эс Хавьер перехватывает ее из моих рук, что-то ворчит, а потом крепко укутывает меня одеялом. И уходит.

Наверное, это и есть — любовь.

Проснувшись с утра, я поняла, что дело плохо. В горле поселилась орава бешеных ежей, голова болела, глаза слезились, из носа текло… короче — простуда. И спасибо, если еще в пневмонию не перейдет.

Ночная ваза — и та поддаваться такой сопливой особе не собиралась,