– Ну, что ж, панове, я думаю, сейчас нет большого смысла продолжать заседание нашего Оперативного Штаба. До продолжения активной фазы, которая по моим расчетам начнется не ранее 16.30 никаких существенных событий, требующих немедленного реагирования, не произойдет. А потому, я предлагаю всем участникам на время разойтись по своим рабочим местам. А к пяти вечера, мы с вами опять соберемся здесь и наметим дальнейший план развития операции. Все свободны.

Глава 31

I

1 июля 2020г., 13ч.00мин., Украина, г. Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6.

Высокий и плечистый майор-связист, как обычно вышел из проходной КПП Центрального аппарата Генштаба в обеденное время для того, чтобы подкрепить истощенные напряженной работой свои жизненные ресурсы. На противоположной стороне улицы стояла все та же тележка с мороженым. Он кинул небрежный взгляд на тетку, которая в этот раз не надела не отличавшийся сугубой чистотой белого передника, а почему-то вырядилась в ярко красный фартук с черным горохом. На мгновенье их глаза встретились. Но военный не стал по заведенной традиции подходить к ней за очередной порцией пломбира, а, не переходя дорогу, повернул в сторону и уверенным шагом направился в сторону стадиона. Вырядившаяся в новый передник мороженщица, выждав пять минут, с неторопливой ленцой сложила в тележку переносной кассовый аппарат с блюдечком для мелочи, затем покряхтев, свернула видавший виды зонтик и, закончив все приготовления, медленно покатила свою поклажу в противоположную сторону. По улице, меж тем, проносились туда и сюда легковые машины, украшенные сине-желтыми стягами, в которых сидели разгоряченные в порыве патриотизма молодые люди распевавшие гимн Украины и прочие песни, способствовавшие, по мнению их исполнителей, подъему национального духа и самосознания. Проезжая мимо здания МО они принимались сигналить в знак полного и одобрения действий ВСУ отважившихся наконец-то окончательно закрыть вопрос суверенитета и целостности державы. Дойдя до автобусной остановки, майор-связист, дождался автобуса №119 и юркнул в открывшиеся двери. Народу было немного, а поэтому свободных мест хватало. Там, предъявив недовольно скорчившей лицо кондукторше удостоверение, дающее право на безбилетный проезд в любом общественном транспорте, кроме такси, уселся на свободное место в самом конце салона возле окна и, прислонившись к нему, прикрыл глаза – ехать было долго. Со стороны казалось, что человек тихо дремлет, надвинув армейскую кепи на глаза и приклонив голову к стеклу. На самом деле, находясь в состоянии крайнего напряжения, он зорко оглядывал весь салон из-под козырька, отмечая про себя всех входящих и выходящих. Через полчаса такой езды он вышел на остановку возле Центрального железнодорожного вокзала. Войдя в помещение вокзала, которое тоже не изобиловало народом по причине карантина, он тут же направился в отделение камер хранения, стараясь по возможности не попадать под камеры наблюдения. Выбрав нужную ячейку, он достал из ее чрева чемодан и уже с ним спустился в полуподвальное помещение, где находился общественный туалет. Забравшись в кабинку и тщательно закрывшись изнутри, он вскрыл чемодан и вытащил оттуда немного потертые, но чистые джинсы, рубашку с коротким воротником и приличных размеров «лопатник». Сняв с себя армейское обмундирование, он тщательным образом туго свернул его и сунул в мусорный ящик, стоявший рядом с унитазом, предварительно вынув из карманов все содержимое. Затем переоделся в цивильное. Не без любопытства изучил содержание «лопатника». Помимо двух купюр с изображением великого ученого, оцененного в 1000 гривен и четырех купюр великого писателя, удостоившегося номиналом в 500 гривен, там находились еще паспорт на имя Мыколы Задуйвiтера с фото его собственного лица, страховой полис на то же самое имя и билет на поезд Киев-Минск. Белоруссия была, пожалуй, единственной европейской страной, не закрывшей своих границ на время пандемии. Судя по времени отправления «Белого Аиста», у него в запасе было почти семь часов, которые надо было еще где-то провести. Сунув «лопатник» поглубже в карман джинсов, он принялся за уничтожение всех своих прежних документов. После того, как с этим было покончено, а следы «преступления» смыты в унитаз, новоявленный гражданин Украины Николай Задуйвитер вышел из кабинки общественного туалета, как заново родившийся. Надо было где-то «убить» время до отправления поезда. А где это можно сделать, как не в привокзальной кафешке, тем более, что он только сейчас вспомнил об обеде, который он пропустил по объективным причинам, и о котором ему напомнил урчащий желудок. Сенсационную новость о подорванном москалями здании Минобороны, сопровождавшуюся почти поголовным уничтожением элиты офицерского корпуса он встретил в зале ожидания, сидя на жестком деревянном креслице. А спустя еще пару часов, внимая, горячим новостным событиям, связанным с варварской акцией Кремля, в бегущей строке списка предполагаемых жертв неспровоцированного нападения к немалому удивлению нашел и свою настоящую фамилию. Это его немного успокоило и даже обрадовало, хоть и не давало повода для окончательной расслабленности. И только лишь когда в три часа ночи поезд пересек границу между двумя государствами, он позволил себе ненадолго забыться коротким и тревожным сном.

II

1 июля 2020г., 16ч.30мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.

На этот раз в Зале Принятия Решений собрался весь Президиум Совета. Внимательный взгляд постороннего наблюдателя мог бы отметить, как разительно изменилась обстановка в Зале. Там внизу, еще с утра чувствовалась напряженность и связанная с ней нервозность. Операторы, сидящие в «партере» нервно и дёргано барабанили по клавиатуре «персоналок», делая запросы, получая ответы, которые присовокупляли к общей информации, раздавали указания по подразделениям и сами, в свою очередь получали указания. Большие плазменные экраны с великолепным разрешением и немыслимой гаммой красок с калейдоскопичной скоростью выдавали все новые и новые порции информации, рисую при этом непонятные графики и диаграммы. На «бельэтаже» царила атмосфера угрюмой сосредоточенности. Там, наверху сидели уже далеко немолодые люди, сжимавшие кулаки до побелевших костяшек, наблюдая в прямом эфире гибель городов и их жителей. Но прошло не многим более трех часов пополудни, как обстановка «внизу» и «верху» зала в корне изменилась. Люди, сидящие внизу, поуспокоились. Их позы и движения стали более расслабленными и плавными. Создавалось впечатление, что для них уже все устаканилось и вошло в привычную и рутинную колею. Картинки на экранах уже не мелькали со скоростью бешеной карусели. У них было все готово, и они пребывали в ожидании приказа на совершение действий, которые начнут изменять мир и положение России в нем. Изменились настроения и на балконе. Вместо царившей до обеда угрюмой сосредоточенности на лицах всего Президиума и примкнувшего к ним врио Начальника Генштаба читалась тревожная озабоченность. В ожидании какого-то дедлайна они крутили головами, перебрасываясь короткими и рублеными фразами между собой. А еще они то и дело злобно косились на табло с часами. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Сейчас они мучительно ожидали звонка телефона от одной женщины. Наверное, никто из них ни разу в жизни не ждал с таким нетерпением звонка от женщины. Каждая минута промедления за сотни километров отсюда уносила чьи-то жизни, а они ничего не могли с этим поделать, вынужденные сидеть в мягких креслах и наблюдать в прямом эфире разворачивающуюся на их глазах трагедию.

– Да, черт возьми! Позвоните ей сами, Валерий Васильевич! – как всегда не утерпел импульсивный Рудов.

– Она сказала, что сразу свяжется с нами, как только будут известны результаты голосования. Она и сама сейчас, как на иголках, – отнекивался уже в который раз Афанасьев от наседающих коллег.

– А то мы как будто не знаем, чем оно закончится?! – злобно ощерился Начальник Главного Оперативного Управления.

– Да, знаем-знаем, Сергей Иваныч, но проформу все равно надо соблюсти, – поддержал Афанасьева Барышев, одевшийся сегодня в военную форму, а потому не отличающийся от своих соратников. – Ну, или хотя бы ее видимость в глазах мировой общественности.

– Все еще продолжаем играть по правилам принятыми не нами? – продолжал скалиться Рудов.

– Увы, милейший Сергей Иванович, – продолжал мягко увещевать разбушевавшегося «пруссака» глава нелегалов. – Обстоятельства требуют от нас