стоять, Иннокентий! Как в том анекдоте. Я с тобой работать стал, лишь потому, что Леха за тебя мазу держал. Но не думал я, что ты оказывается такой кидок. И авторитет твой, можно лишь по полу растереть, как харкотину!

— Куда тебя понесло, фраер? — Воскликнул тот. — Ты на кого прешь? За Лешего я тоже слышал, как ты его тут к ногтю прижал. Женя, а ты не охуел ли? Ты то себя кем возомнил? Привык там, в зоне, людей ломать? Красноперый! Тут такого не бывает! Это мои кенты!

И правда. Было дело, с месяц назад. Яшка, Хохол и Бугор, бухали на одной хате, с Сиськой и ее сестрой. Как обычно, между Яшей и Настей произошел пьяный барагоз. Сиська покрывала Мелкого последними словами. И что он ничтожество и вонючий кобель и все в своем духе. Яшка не стерпел — ударил ее. И тут Сиську сорвало окончательно. Ведь все помнили, какая боевая она девушка. А тем более и по пьяной лавочке. Она стала в буквальном смысле забивать Яшку ногами. Тот уже был порядком бухой, поэтому и не смог ей противостоять. Бугор выбежал на площадку, чтобы остановить этот бардак, попытался оттащить Сиську от Мелкого, но получил от разъярённой бабы удар и из губы хлынула струя крови. Это был наверное первый человек, кто смог вот так поступить — ударить Женю не за хрен. Короче говоря, драка набирала обороты. Сиська билась до последнего. Ей было уже плевать, кто перед ней. В тот вечер получили все. И Бугор и Хохол и Яшка. Которому она разбила голову и сломала челюсть, ударив чем-то тяжёлым.

Об этом узнал Жатек. Заступился за брата. Обидно ему стало. Отправился потом в посёлок к Сиське и стал выяснять. Та, как обычно, позвала на помощь своих корешей. Местного смотрящего — Лешего с дружками. Снова разборка, снова пострадавшие. Жатька просто порезали там ножом и немного побили. Жив конечно, но ранен.

Тогда уже подключился и Бугор. Если он был злой, нельзя было стоять у него на пути. Он завел свою «Газель», добрался так же до Сиськи в деревню.

— Зови сюда своих кентов, шмара ебаная! — Заорал он.

Те снова подкатили. Он вырубил сперва Лешего с другом, а после и Настю. Погрузил в будку машины. Один. Еще даже прищемил створкой палец тогда. И повез эти тела в Ольхуны. Потом опять добавил каждому пиздюлей, снова отправил «спать» и сволок всех их в подвал. Закрыл. Так взаперти, он продержал их неделю. Давал конечно и пить и поесть что-то. Но те перепугались не слабо, находясь в темноте. Все понты и весь гонор исчез уже на вторые сутки. Когда Бугор выпустил их от туда, ни кто не высказал ему не единого грубого слова. Он просто взял с них обещание, что за свой косяк теперь должны денег и Яшке и Женьке, за моральный и физический ущерб. Ни кто не противоречил ему. Сиська конечно что-то там пыталась снова верещать, но в это раз ее отрезвил смачный подзатыльник от Лешего.

— Ты вообще уже заебала! Молчи сейчас! Думай, че творишь, дура! — Рыкнул он. — Женя, с тобой ссориться — себе дороже. Мы запороли косяков — ответили! Друзьям твоим всё возместим. А с этой шаболды — сам получай, как считаешь нужным.

Не нравились Бугру женщины такого фасона, как Настя. Не стоял, как говорится на таких. Так чисто, дал он ей на клыка, своего морщинистого пару раз, для снятия с себя напряжения и отправил обратно домой. А той было особо уже и безразлично, что, как и с кем. Давно Сиська опустила себя, ниже плинтуса.

Бугор не стал слушать дальше бред, просто пихнул Кешу ногой в грудь, что тот кувыркаясь, полетел с лестницы, разбив свою лысую голову. Что то еще орал потом в след уходя из дома.

— Пошел ты на хуй! — Лишь бросил Бугор.

Но Женьке это было параллельно. Не воспринимал он этих угроз, да и не боялся. У него и своих друзей хватало, чтоб в случае чего разобраться с Кия.

Понимал он, что это все же человек Торпеды. Не так просто он столько денег вбухал в него. Сделал авторитетом, вытянул из тюрьмы и ведёт снова какие-то мутные дела с ним и с этим пацаном Сычом.

Решил он начать разговор с Серёжей.

— Ты с этим чучелом, какие отношения имеешь? Давай на чистоту или сейчас настучу тебе по еблу и отправлю обратно, в твой Красноярск.

— Дела у нас. Ты же сам мне говорил, чтобы я себе на жизнь зарабатывал. Вот и двигаюсь с Кешей. — Ответил Сыч.

— Ну-ну. Двигается он. Короче, дело твое. Но встрянешь если с ним — не беги сюда уже плакаться! Понял? Не нравишься ты мне! Девку только твою и жаль мне. Бросил ты ее совсем, забыл. А она во такая! — Выставил большой палец вверх Бугор. — Не в том смысле чтобы…, а как человек хороший. Ты только, дебил малолетний, ни хуя не понимаешь, куда идёшь.

Многие тогда переживали за судьбу и Медведя. Капали ему на мозги, мол, пиши ответку, подавай жалобу, на доследование и пересмотр дела. Ведь по сути Миха и сам был потерпевший, жертвой обстоятельств. Но Медведь ведь придерживался еще тех своих принципов — не сотрудничать с ментами. Всю свою бурную молодость, он просидел в лагерях отрицалой и грубым нарушителем режима.

— Миша, раз уж у тебя такие правила по жизни. Давай тогда я возьмусь за это дело? Дело то плевое, на раз раскручу. — Общался по телефону с ним Тимур Коранин.

— Да причем тут правила. Я в жизни ни каких бумаг не подписывал, тем более у мусоров. Зачем ты меня сейчас подводишь под это дело, на старости лет? Это ведь не прилично, менять свои уклады. Я свой характер годами закалял. На меня как потом будет смотреть общественность? Мол подсел Миша? Можно теперь им крутить как нужно? Обмяк? Я и так большую ошибку сотворил, несколько лет назад. Меня вытянули за руку с того света, можно сказать. Хрен с ним — отсижу годика два с половиной. Статья не тяжёлая. По Удо может быть соскочу, если получится. А нет, так и плевать. Срок не большой. На одной ноге отстою. Меня зоной не испугаешь. Давай не будем да?! Закрыли тему! — Ответил Медведев.

И все же Тимур не бросил это и не закрыл. Пусть и не такой уж большой товарищ ему был Мишка, но по доброму хотел