Игорь Рожков, студент

Честно говоря, я чуть гове не поперхнулся, когда прочитал эту статью. И даже украдкой огляделся по сторонам, не стоят ли уже за спиной сотрудники родной (в этом мире) конторы, пришедшие вязать иномирного шпиёна. Но нет, всё вроде бы было спокойно, и гости и завсегдатаи трапезного зала гостиницы, где я жил, вели себя вполне обычно. Никто не пялился на меня больше обычного и не тыкал пальцем с криками «Лови чужого». Да и за окном, на улице не бегали толпы взволнованных подданных Мооскаавской Сатрапии, ищущих, кого бы линчевать во имя мира и добра, а стояло обычное мооскаавское утро… Хотя нет, не совсем обычное — весеннее!

Я бы, честно говоря, этого и не заметил — как-то не привык я к такой незаметной смене времён года. Сезон дождей закончился довольно давно, травка и листочки у местных деревьев как-то не особо желтеют-опадают, вечно радуя глаз зеленью. А про наступление местных холодов я узнавал от сокурсников и сослуживцев. Если бы не их обсуждение нагрянувшей «стужи», я бы так и не понял, что надо мёрзнуть. В самый разгар зимы тут было градусов пятнадцать-двадцать, и хоть народ кутался в тёплые одёжки, меня так и подмывало, эпатируя публику, пройтись по улице в одной маечке. А ещё они меня пугали возможным выпадением снега. Якобы, изредка тут бывает такое удивительное явление природы. Клоуны!

Да… Вот так вот подумаешь, а ведь с моего попадания в другой мир прошло уже больше полугода, а местные обо мне ни слухом ни духом. Нет, не потому что они тут все сплошь лохи какие-то. Просто… Даже в моем мире, до моего первого появления на Спецкомплексе, я бы только посмеялся над самой идеей шпиона из параллельного мира, а уж тут-то… Не, наверняка местные контрики меня проверили на причастность к разведкам Кредона или удихов. Ну, может, ещё на какого заморского засланца прощупали. Но ведь тут-то я чист. А заподозрить правду невозможно, поскольку в этом мире про существование других, параллельных миров, даже не догадываются. «…Вот это жизнь! И вдруг — Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!» В том смысле, что от этой статейки как-то реально стремно стало.

А я ведь на эту лекцию собирался сходить ещё месяц назад. Но тут — как гром среди ясного неба — влюбился! Да не в кого-то, а в сестру моего лучшего друга, тут, на Земле-2. Знаю, глупо и ужасно непрофессионально. У меня из-за этой любви одни сплошные проблемы. Насколько проста и беспечна была моя жизнь до того, как я встретил Неевиию, настолько сложной и проблемной она стала после. Раньше не было проблем ни с женским полом, ни с лишними секретами. Поскольку дамочки тут куда охотнее западают не на сладкоголосых мальчиков неясной ориентации, кривляющихся на эстраде, а на крутых мужиков, коим я официально стал после победы на турнире. Так что впервые в жизни мне, чтобы добиться женской ласки, не приходилось предпринимать никаких усилий, они сами меня клеили. А все мои секреты были защищены самой фантастичностью моего появления в этом мире. А сейчас и на других женщин смотреть не хочется, и таиться приходится от всех, и особенно от своего лучшего друга и приятеля. Ведь за местной барышней из благородного сословия просто поволочиться нельзя. Надо соблюсти кучу формальностей, и в первую очередь — испросить разрешения ухаживать у её отца или, как в данном случае, у старшего брата девицы… А есть некоторые подозрения, что дружба дружбой, а вот мои поползновения в сторону сестрицы благородный оу Игиир Наугхо, парень серьёзный и ответственный, может не одобрить. Поскольку я — дикарь из неизвестнооткудовска, с сомнительной родословной помойного кота и финансовым благосостоянием, основанном на удачном грабеже банды грабителей. И пусть некоторые перспективы служебного роста у меня имеются, однако завидным женихом меня назвать трудно, и потому мой друг Игиир будет в полном праве запретить мне ухаживать за своей сестрицей. А значит, я лишусь и тех возможностей видеть её, что мне сейчас иногда удаётся вырвать у жестокой судьбы… Мне это Неевиия сразу объяснила, настоятельно порекомендовав избегать излишне пылкой демонстрации чувств в присутствии своего брата и вообще, посторонних. А встречи наедине… Увы, это такая редкость. Но без этих встреч, это уже не жизнь, а какое-то тоскливое существование… Не, я ведь, в принципе, всякие там биологии-психологии тоже чуток изучал. Тоже могу с умным видом порассуждать про буйство гормонов и всяческие психологические выверты взаимоотношений двух полов. Помню, что нынешнее сумасшествие, оно не навсегда, и что когда-нибудь жар остынет, и придёт либо полное равнодушие, либо злоба и ненависть, или, в самом идеальном случае, настоящая дружба, родство душ, семейная связь… Хотя даже в самой крепкой семье время от времени звучит ругань и происходят ссоры. У меня ведь это далеко не первая влюблённость. Опыт уже имеется… Но сейчас — ничего с собой поделать не могу — влюблён-с. Дурак-дураком, хочется бездумно бродить ночи напролёт вокруг дома любимой, писать корявые вирши, с видом шарахнутого по голове кирпичом идиота блаженно улыбаться прохожим, рвать цветы с клумб и забрасывать их в заветное окошко… Да, как током шарахнуло, причём нас обоих, так что фазы робких ухаживаний у нас почти и не было. Уже на следующий день, после того памятного вечера, я, едва выждав наступления приличного для визитов времени суток, заявился в дом оу Наугхо, якобы спросить о потерянной табакерке. Ну, в смысле, не табакерке, табака тут нету. Зато у знати есть привычка таскать с собой что-то вроде леденцов для освежения дыхания, при этом понтоваться крутостью коробочки, в которой их хранят. Видал я тут коробочки из чистого золота с брильянтами, по стоимости, наверное, как квартира в центре Москвы — Фаберже отдыхает! Ну да у меня поскромнее была — серебро с выгравированным узором. Впрочем, не в коробочке суть. Тут, вообще-то, принято целые ритуалы и павлиньи танцы вокруг этих коробочек устраивать, вроде «угощайтесь», «угощайтесь в ответ», «я у Вас два раза угостился, а Вы — один. Тебе в падлу, сука? Немедленно стреляться!» Даже целый тайный язык составлен вокруг этих коробочек, как вокруг перчаток или вееров у нас в средневековье: каким боком коробочку повернул, какой рукой из кармана достал, как протянул — можно