Шрифт:
Закладка:
Как и на Днепре, здешние анты ставили свои веси на высоких берегах рек родовыми гнёздами по три-пять, занимались земледелием и разведением коров и овец. Однако их быт отличался особой, можно сказать, чрезмерной убогостью. В тесных лачугах ютились большие семьи, иногда «братские», когда братья не расселялись, а вели общее хозяйство. Этакий древний колхоз. Одевались в холстину, шкуры и грубо выделанную кожу, а примитивные предметы быта ничем не отличались от орудий каменного века. Металла днестровцы почти не имели, используя в быту дерево, кость, рог, лозу, кожу, глину, камень. И при такой жуткой бедности здешние огнищане отличались приветливостью, общительностью и охотно воспринимали всякие новшества.
– Эй, прокуда лядащий та хитарый, щоб тоби лють турнула, щоб тоби смуток узяв! Ухитить тоби та к кудару справить, – старый дед погрозил клюкой весёлому парню, белозубо улыбающемуся с проезжающей мимо повозки, запряжённой парой волов.
– Поздорову, диду, як нам веского вожа сыскать? Пришлые мы с Бусова града, дело у нас к вожу.
– Зрю, або иные. Вон яка зброя та гривны на вас богаты. А що за дило до вожа?
– От князя Антского весть привезли.
– Ага. Знамо, либо биричей чекать, либо в сечу збиратися. Эх-хе. Вона там на городище шукайте веского вожа.
– Благо дарю, диду, живи долго.
На холме виднелись кое-как подправленные остатки каменных стен за оплывшим рвом. Раскинувшаяся на десяток гектаров весь по здешним меркам тянула не меньше, чем на город. Впрочем, когда-то здесь и стоял древний город, о чём говорили руины круговой стены и кусок мощёной дороги, часть разрушенных ворот с околовратной башней, и оплывшие затянутые землёй фундаменты внутренних строений. В этих краях анты охотно обживали старые разрушенные городища и ремонтировали и приспосабливали развалины под дома, зерновые ямы или хранилища. Мы с Марком смотрели на остатки города со своей колокольни, и пришли к выводу, что руины древних каменных кладок почти готовые фундаменты будущей крепости, которая могла бы перекрыть днестровское направление.
Оставив дружинников разбивать лагерь на берегу, мы с Марком отправились в поселение.
– Кто такие будете? – голос за спиной заставил обернуться. Перед нами стоял крепкий пожилой мужик в светлой рубахе и тёмных кожаных портах. Вместо обычных в этих краях поршней, на его ногах я разглядел короткие сапоги. Голову покрывала коническая войлочная шапка с приплюснутым верхом и расшитая орнаментом, поверх рубахи виднелась овчинная безрукавка, а с плеч до колен свисала коричневая накидка из грубой ткани. Резной посох в руках и серебряная гривна свидетельствовали, что перед нами местный голова.
– Поздорову, веский вож. Мы явились из Бусова града по княжьему делу. Я воевода Бор, а это вож Марк.
– Моё имя Косак. Глагольте о деле.
– То дело княжье, дело важное и дело спешное.
– Инда ступайте за мной в общинный дом. Сядем рядком, та побаим ладком.
В общинном доме, мы по обычаю расселись у горящего очага, и мне в течение часа пришлось в сотый раз излагать суть аварской угрозы. Вож внимательно слушал, и я видел, что он проникся.
– Бысть в Таборе не довелось, – проговорил он, – ано слышал о чудных тамошних делах.
– Так. Там воедино собрался антский народ под рукой князя Межамира. Тако же земные владыки союз заключили, и боги чудом великим тот союз осенили.
– А не ты ли тот воевода, что солнце иное призвал? – он указал на солнечный знак.
– Так.
– Слава тебе, избранник светлых богов. – Вож встал и поклонился. – То великое чудо и, ежели ты говоришь о поганых с восхода, то истина то.
– Тут останется вож Марк, вправе он народ исполчать и суд вершить. Подмоги, вож Косак, в деле том правом.
– Всё, что потребно, зробим.
– И вот, что хотел вопросить, вож Косак, слухи дошли, яко бысть одесную Днестра старые копи? Верно, аль нет?
– Верно, то верно, но… места там дюже поганые. Кто ходит туда, не вертается. Издревле там племя опричное бытовало именем агафирсы. Бают, якобы люд тот огромного роста и силы, скифы свирепые и те их боюватись. Те агафирсы имают ризы богаты, злато и жуковинья. И те, кто в их земли за златом ходил, все пропадали, хоть един людин, а хоть тысяча. Бают, что и поныне бытуют они.
– Добро. Это то, что взыскуем. Благо дарю, вож Косак.
Мы вышли из общинного дома и направились к лодьям.
– Что думаешь об этих агафирсах, Бор?
– Это очень хороший след. Чую, именно там золотишко нас дожидается.
– Пойдёшь в гиблые места?
– Обязательно пойду. Золото нужно в этом году, как никогда. Сам видишь, сколько строим, да, и полки нужно одевать, обувать, вооружать. А ты пошустрей поднимай здешнее ополчение, Косак поможет. Как хочешь, а к июлю должен управиться. Как всё зашевелится, передашь дела сотникам и бегом домой. Там работы по горло.
По подсказке вожа с утра пораньше мы с восемью дружинниками двинулись на лодье вверх по реке до первого большого левого притока, который нёс воды со скалистой возвышенности. Свернули. Через пять часов напряжённой гребли русло заметно сузилось, а поток усилился. Обнаружив слева более-менее спокойный затон, я велел воям причалить, поскольку из-за бурного течения дальше плыть стало невозможно. Гребцы буквально обессилели.
Вокруг поднимались разрушенные временем каменистые холмы и склоны с оползнями, скальными обрывами и выходами кварцевых и гранитных пород. Верный признак, что я на правильном пути. Золото и кварц всегда ходят рука об руку.
Оставив четверых воев присматривать за лодьей, я с остальными полез по осыпям в сторону от протекающей в каньоне реки. Примерно через вёрсту непролазного каменного хаоса мы выбрались на плоскогорье, тоже изрядно каменистое, но относительно ровное. Местность сильно смахивала на Ингульскую возвышенность.
Дружинники принялись разбивать лагерь, а я решил в одиночку разведать окрестности. Подчинясь непонятному ощущению, я сразу направился в сторону нагромождения скал. Не пройдя и трёх сотен метров, я упёрся в завал с узким проходом среди огромных глыб. Пройдя немного по каменному лабиринту, я вдруг остро почувствовал неприятное давление на
