Внизу?

Боже милостивый.

— Из комнаты с паутиной? — спрашиваю я, чувствуя тошноту.

— Из логова Горууна, — мрачно произносит она.

О боже. Я пячусь назад, пока не натыкаюсь на стену, мне нужно что-то, чтобы удержаться на ногах.

— Это здание построено на крыше логова демона? — я задыхаюсь.

— Большинство зданий построены на чем-то, — объясняет она. — Эта земля обладала магией задолго до появления первых поселенцев, даже до ковенов. Мои сестры построили школу прямо на крыше, чтобы лучше впитывать древнюю энергию в учителей и учеников, а затем возвращать ее нам.

— Ты имеешь в виду, перекачивать, — с горечью говорю я. — Точно так же, как ты поступила с папой.

Она прищуривается, глядя на меня, и я ощущаю взгляд в своем мозгу, как будто меня протыкают раскаленным железом.

— Твой отец выполнил свою задачу. Он дал мне энергию и магию, необходимые для того, чтобы я осталась в живых. Это была сделка, не более.

— И ты использовала меня в качестве пешки.

— Лучше ты, чем я, — холодно говорит она. — Мне пришлось бы выйти замуж за Лайама Ван Бранта. Ужасный человек. Твой отец, по крайней мере, был добрым и веселым.

— И жертвой стала я, а не ты.

Она моргает, глядя на меня, из ее глаз падают капли крови.

— Жертвой? Ты бы родила ребенка от Брома, в любом случае, ты всегда этого хотела.

— Но ты бы забрала ребенка, а потом убила бы меня и Брома.

— Не говори глупостей, — говорит она, как будто все это не глупо. — Я бы не стала убивать собственную дочь, а Бром, по крайней мере, был бы полезен, если бы у него родился еще один наследник от тебя.

— Ты бы не убила собственную дочь, но хотела лишить меня магии? — кричу я. — Ты бы не убила собственную дочь, но отдал бы меня своим сестрам, и меня убили бы они?

— Я не хотела забирать твою силу, Катрина, — возмущенно говорит она. — Мне нужно было всего лишь немного времени. Я забирала у тебя всю твою жизнь, а ты даже не замечала.

Мои глаза расширяются.

— Что?

— Это прерогатива матери. Я родила тебя. Я подарила тебе жизнь. Взамен ты должна мне свою душу. Материнство — это такая же сделка, как и брак. Но я не хотела убивать тебя, дорогая доченька. Я хотела для тебя только самого лучшего. Когда ты родишь ребенка от Брома, ты поймешь, что я имею в виду. Ты тоже будешь желать для него лучшего.

— Этого ребенка пообещали демону!

— И какая это честь, — она вздергивает подбородок. — Твой ребенок откроет новую эру. Все обещания Горууна сбудутся. Ведьмы унаследуют землю, и все благодаря тебе. Ты станешь властной, королевой, а Бром — королем, и вы будете править вместе со своим ребенком. У вас будет вечная жизнь.

Я качаю головой.

— Нет. Сестра Софи такого не говорила.

— Что сказала сестра Софи? — спрашивает она, напрягаясь.

— Что они планируют убить нас обоих. Что, когда наступит Самайн, они полностью завладеют Бромом, используя всадника, накачают меня наркотиками и заставят его оплодотворить меня. А потом Брома убьют, и то же самое случится со мной, когда я рожу.

Она хмурится, садится прямее, и кровавая вода выливается наружу.

— Нет, — говорит она. — Неправильно. Это совсем не так. Софи лжет тебе.

— Я так не думаю. Она говорит, что на нашей стороне.

— И я тоже на твоей стороне, Катрина! — восклицает мама.

Я горько смеюсь, не зная, кому больше верить.

— Я никому не могу доверять, — говорю я ей. — Единственные, кому я доверяю, это Крейн и Бром. И мы уедем отсюда, как только сможем, как только избавимся от всадника. Тогда мы уедем и никогда не вернемся.

Мама открывает рот, но затем замирает, словно что-то почувствовав.

— Кто там? — из соседней комнаты доносится громкий голос Леоны, я слышу, как она входит.

Мама в ужасе смотрит на меня и одними губами произносит:

— Прячься.

Есть только одно место, где я могу спрятаться, только одно, что я могу сделать.

Я быстро двигаюсь вдоль стены, пока не оказываюсь в тени ванной, и закрываю глаза, вызывая магию теней в своих венах, пока не сливаюсь с темнотой.

О небеса, надеюсь, что никто меня не видит.

Я наблюдаю за мамой в ванне, но она не смотрит в мою сторону. Вместо этого она наблюдает за тем, как в дверном проеме появляется силуэт Леоны в плаще, а за ней входит Ана.

— Сара, — говорит Леона укоризненным голосом. — Что ты здесь делаешь?

Я задерживаю дыхание, боясь, что мама намеренно выдаст меня или, возможно, сделает это случайно.

— Ты знаешь, почему я здесь, — говорит мама твердым и холодным тоном. — Ты думала, я забуду, что сегодня полнолуние? Я едва держусь на ногах, у меня слезают ногти.

— Но мы усилили защиту, — говорит Леона, опуская капюшон.

Я чуть не вскрикиваю, но мне удается подавить шум.

Лицо Леоны лишено кожи, оно состоит из слизистых серовато-коричневых мышц и сухожилий, ее глазные яблоки почти вываливаются из черных впадин.

Вот как они выглядят под чарами.

Настоящие монстры.

— Как ты сюда попала? — спрашивает Ана, милосердно не снимая капюшона и пряча лицо в тени.

— Ты всегда недооценивала меня, да? — ехидно говорит мама. — Что моя власть ничего не значит лишь потому, что я больше не являюсь частью ковена.

— Мы в строгой изоляции, — говорит Леона. — Студенты и персонал начинают беспокоиться. Нам удалось заставить их думать, что за всем этим стоит Гессенец, поэтому они понимают, что дополнительные меры предосторожности необходимы для их собственной безопасности.

— Итак, каков план? — многозначительно спрашивает мама. — За все эти годы я никогда не видела такой небрежной работы. Люди теряют голову буквально каждые два дня, не говоря уже о том, что слухи уже просочились в