был только один выход, пусть и противоречивший интересам музеев: сдавать дворцы в аренду организациям, которые брали бы на себя обязательства по продолжению ремонтно-реставрационных работ. Это отражало общую тенденцию в деле охраны памятников в СССР. Проблема, однако, заключалась в том, что впоследствии принципы реставрации зачастую организациями-арендаторами игнорировались: они меняли историческую планировку зданий по своему усмотрению, а интерьеры приносили в жертву принципу «практичности»1082.

В истории восстановления ленинградских пригородных дворцов Павловск во многом является исключением. Здесь ремонтно-восстановительные работы шли непрерывно, и поэтому раньше, по сравнению с остальными дворцами, был поставлен вопрос о том, чтобы открыть заново Павловский дворец как музей. Это произошло прежде всего благодаря неустанной и умелой деятельности директора музея Анны Ивановны Зеленовой, которая, несмотря на финансовый кризис и желание других организаций заполучить дворец себе, сумела разработать собственную стратегию1083. Ей удалось отстоять дворец, но – за счет других ансамблей: в 1951 году в распоряжение военных учреждений были переданы Екатерининский и Александровский дворцы в Пушкине, а также дворец в Гатчине. Такой сценарий Анатолий Михайлович Кучумов предвидел еще в 1944 году, когда высказал предположение, что неизбежно придется пожертвовать несколькими музейными зданиями «ради спасения других»1084. Кучумов разработал идею создания из нескольких коллекций объединенного «Музея пригородов»1085. Зеленова поддержала его, не в последнюю очередь потому, что у Павловска были наилучшие шансы стать тем местом, где разместился бы планируемый музей: к середине 1950‐х годов здесь завершились основные ремонтно-реставрационные работы, сюда по решению исполкома Ленинградского городского совета перенесли Центральное хранилище музейных фондов1086, которым Зеленова, правда, пока еще не заведовала. Ситуация изменилась в 1956 году, когда по инициативе Ленинградского управления культуры фонды Центрального хранилища перешли в ее ведение. Дирекцию дворца-музея и парков Павловска объединили с Центральным хранилищем в одно учреждение. Согласно постановлению Совета министров РСФС1087Р, должен был быть создан «музей художественного убранства русских дворцов конца XVIII – первой половины XIX века»1088, но это длинное название вскоре уступило место более привычному: «Павловский дворец-музей». Здесь разместились и предметы из других пригородных музеев. Вначале предполагалось, что они постепенно вернутся на свои прежние места1089, но преобразование других дворцов в музеи затянулось, и решить вопрос о возвращении коллекций становилось все труднее. Он сохраняет свою актуальность и сегодня.

После смерти Сталина в 1953 году культурная политика также начала меняться, и роль культурного наследия была оценена по-новому. В 1956 году Верховный Совет СССР ратифицировал протокол Гаагской конвенции 1954 года «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта»1090. Этим СССР хотел продемонстрировать всему миру, что уважение к памятникам культуры является неотъемлемым принципом его внутренней и внешней политики. В международных отношениях предпринимались усилия по переводу отношений с Западом на новую основу, более ориентированную на диалог. Улучшению имиджа страны должно было способствовать, в частности, развитие туризма1091. После Женевского совещания в июле 1955 года ЦК КПСС постановил: считать целесообразным открыть доступ в страну зарубежным гостям «в целях популяризации достижений СССР в области хозяйственного и культурного строительства и дальнейшего упрочения международного авторитета СССР»1092. В первую очередь заграничные туристы должны были посещать памятники культуры, в том числе Софийский собор в Новгороде и фонтаны Петергофа, которые новый партийный руководитель Никита Сергеевич Хрущев любил показывать своим зарубежным гостям. Дирекция дворцов-музеев и парков умело воспользовалась этим обстоятельством и добилась того, что к 1958 году отреставрировали фасады Большого дворца в Петергофе, а в мае 1964 года его залы впервые открылись для посетителей1093. В 1959 году началось восстановление Монплезира, который до этого времени был «законсервирован»; в 1965 году и он открылся как дворец-музей.

В постановление Совета министров РСФСР «Об улучшении дела охраны и реставрации памятников культуры в РСФСР» от 29 июня 1957 года было включено новое требование – обеспечить «широкий показ и популяризацию ценнейших памятников культуры»1094. Таким образом, несмотря на сильное сопротивление со стороны учреждений, распоряжавшихся зданиями, в период с 1957 по 1960 год произошел сдвиг в сторону охраны культурного наследия. Положительное влияние на судьбы Екатерининского и Александровского дворцов оказала и новая советская военная доктрина, в которой вместо обычных вооружений и больших армии и флота ставка была сделана на ядерное оружие. Миллионы военнослужащих демобилизовались, а училище в Пушкине закрыли. В 1957 году Екатерининский дворец перешел в ведение Министерства культуры РСФСР. Его реставрация, однако, затянулась на десятки лет и не завершена до сих пор1095, хотя отдельные залы стали доступны для посещения с 1959 года.

Труднее всех оказалось возвращение музейного статуса Гатчинскому дворцу, в котором тоже размещалось военное училище. Здесь не помогли ни военная реформа, ни туристический фактор. Когда в 1960 году военные покинули Гатчину, дворец перешел в ведение Министерства электронной промышленности1096. Только в 1976 году начались реставрационные работы, а первых посетителей дворец-музей принял в 1985 году.

Новый дух 1950‐х годов оказал влияние и на судьбы древних русских городов северо-запада. Поскольку иностранные туристы интересовались «русской стариной», с 1956 года для них открыли Новгород1097. Работы в Детинце, на Ярославовом дворище и в нескольких церквях к этому были почти завершены. Вскоре город стали посещать от 2500 до 6000 туристов в год1098. Это явно больше, чем могли осилить власти Новгорода и его инфраструктура. Во многих памятниках все еще размещались всякого рода учреждения или квартиры; даже в кремле и на Ярославовом дворище жили люди, некоторые держали скот и домашнюю птицу. Полуразрушенный Юрьев монастырь был полностью закрыт для иностранных гостей. Призыв ряда видных ученых, предложивших сделать Детинец государственным заповедником, был, наконец, услышан1099. С 1992 года старый город, а также церкви и монастыри Новгорода и его окрестностей являются объектами Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Аналогично события развивались и в Пскове. После принятия нового генерального плана развития, разработка которого началась в 1968 году1100, здесь также создали охранные зоны для исторических зданий. Незадолго до своей смерти Юрий Павлович Спегальский с удовлетворением отмечал: «Псковским памятникам суждено теперь не разрушаться и не исчезать с лица земли, а возрождаться к жизни, чтобы послужить еще многим поколениям людей. Это закономерно»1101. 7 июля 2019 года Комитет всемирного наследия ЮНЕСКО принял решение о включении древних памятников Пскова в Список ЮНЕСКО.

СЛОВА БЛАГОДАРНОСТИ

Эта книга стала результатом оживленного обмена мнениями между исследовательницами, работавшими над ней, но поставленные в ней вопросы встретили отклик и поддержку у