Тяжело вздохнув, словно утомлённый разговором, сеттит посмотрел на Марго сверху вниз.

– А всё началось со взлома почты Нефёдова, непосредственного начальника Ряховского. Воспользовавшись его электронным адресом, я обязал Альберта включить тебя в состав следственной бригады. Как и нашего досточтимого специалиста, превосходно справившегося со своей задачей. Старый болван побрыкался для вида, но вынужден был подчиниться.

– И поэтому вы убили именно Нефёдова! – Марго поняла, что цинизму сеттитов не было предела. – Это было не случайное жертвоприношение, а умышленное убийство. Как и в случае моего отца…

– Твой отец подошёл к нам слишком близко, и его в любом случае необходимо было устранить. Он знал чересчур много и представлял опасность, мог в любой момент предупредить тебя. Да и отправная точка из него получилась отменная.

– Ты ведь был папе другом…

– Я действительно близко общался с твоим отцом, но лишь с той целью, чтобы наблюдать за ним в пользу Ордена. Чтобы мы знали о нём абсолютно всё, ибо ему предстояло сыграть свою роль. А будучи в хороших приятельских отношениях, я спокойно мог следить за каждым шагом Владимира.

– И ты же его и сдал сеттитам!

– Ничего подобного. Мы подпустили его к нашим планам ровно настолько, насколько это было нужно. Остальное произошло само собой.

– Вот почему не была взломана дверь в его квартиру! – догадался Ратцингер. – К нему пришли вы, и потому он вас с радостью впустил. Не знал, что в тот день вы намеревались его убить.

Ковальский утвердительно кивнул, отошёл на шаг от Марго и снова наставил на неё оружие. Она смотрела на предателя с нескрываемой ненавистью. Внутри всё бурлило. Его самодовольство злило.

Мне следовало догадаться раньше!

– Нам ничего не стоило одурманить его, – продолжал сеттит. – Эти могучие воины легко смогли затолкать его, ослабевшего от препаратов, в приготовленную петлю. А жрец, которого мы с тобой убили в храме Шу, толкнул ногой стул. Смесь только начинала выдыхаться, но я видел муку на лице твоего отца. Страх неизбежного, осознание собственной немощи перед силами, которые он не способен контролировать. Перед смертью ему довелось увидеть в зеркале Хозяина, почтившего нас своим присутствием. Это было незабываемо…

Ковальский красноречиво втянул воздух через ноздри, словно смакуя момент.

– А потом мы сымитировали всё, как могли. Нанесли и стёрли пентаграмму на полу, спрятали стишок в тайнике под половицей, а когда покинули квартиру, выбросили ключи. Досадно, что они улетели дальше, чем мы рассчитывали, и это едва нас не выдало.

– Ваш первый просчёт, – с презрением произнесла Марго. – Повелитель будет недоволен вами. Завалили самую ответственную часть плана.

Ковальский рассмеялся.

– Нет, глупышка. Самой ответственной и сложной частью плана было втереться к тебе в доверие. Заставить тебя поверить в мои искренние намерения помочь в этом путешествии. Тут уж пришлось проявить все чудеса актёрского мастерства вкупе с профессиональными навыками. При том, что мне, как и любому из моих братьев, было противно вообще иметь дело с женщиной, к тому же такой, как ты. Вы не представляете, как мне опостылело нянчиться со всеми вами. Я всю голову сломал, ставя себя на ваше место в попытках понять, какая именно версия сложилась у вас в головах в тот или иной момент. То вас притормози, то, наоборот, подтолкни – да так, чтобы вы не догадались, что я вам подсказываю. То Альберту приспичит избавиться от тебя, то ты сама захнычешь, захочешь к уже покойной мамочке, не в силах вынести ту ношу, что возложила на тебя сама судьба! И лишь мысль о его скором освобождении подогревала мою решимость. В конце концов я всё-таки обвёл тебя вокруг пальца, стал тебе вторым отцом, которому ты безоговорочно доверяла во всём. Подчинялась, даже несмотря на бойкий и непримиримый нрав. Чем сложнее сражение, тем слаще победа. Я не жалею, что Хозяин поручил мне это задание, и я с гордостью и тщанием выполнил его.

Он выдержал паузу, выдохнул и продолжил:

– Было забавно наблюдать, как даже этот самодовольный болван Альберт барахтается в неведении, хотя я всё знал изначально. Ведь всё это было настолько в новинку для его окостенелого мозга. Он привык ловить западных шпионов, исламских террористов, обезумевших вооружённых школьников. Ему наши мотивы и образ действий были непонятны до самого последнего момента. А помните кровь на вокзале?

– Это был отбеливатель, – пробормотала Марго. – Отец рассказывал, что в лучах экспертного света отбеливатель отобразится так же, как кровь.

– Именно. Что проще разлить в людном месте: отбеливатель или кровь? Полагаю, ответ очевиден.

– И зачем был нужен этот фокус?

– Нельзя было вас убивать раньше времени, – пожал широкими плечами сеттит. – Поэтому пришлось соблюдать баланс между смертельной опасностью и спасением. На вокзале было две возможности вывести вас из-под удара поезда. След отбеливателя и пьяница в куртке с нашей нашивкой. В итоге пригодились обе. И так везде, на каждом этапе пути к Омбосу.

– А как ты убил своего собрата? – спросил Ратцингер. – Того, которого удалось захватить федералам? Он выложил нам слишком много, да?

– Отнюдь. Он блестяще исполнил свою роль. Сообщил ровно столько, сколько нужно, и тогда, когда это было необходимо, чтобы вы продвинулись дальше. Да и схватили его федералы только благодаря тому, что он намеренно им поддался. А затем, когда надобность в нём отпала, из соображений безопасности Ордена по приказу Хозяина я… убил его.

Не ожидавший такого ответа, обомлевший Ратцингер замер с раскрытым ртом.

– Но когда?..

– Во время нашего последнего допроса, – пояснил предатель. – Я незаметно вколол ему в шею медленно действующий яд. Одну из секретных разработок ФСБ.

– Когда вы схватили его за шею… – лицо немца озарила искра осознания. – И пригрозили, что он вместе с братьями будет гореть в аду за то, что сделал.

– Это был наш условный сигнал. Со стороны фраза казалась банальной беззубой угрозой. Но на деле означала, что инъекция выполнена успешно и через несколько часов всё будет кончено. Его ответ тоже был заранее выбранным паролем. Как раз к тому времени, как жрец убил Нефёдова, токсин подействовал и наш отважный собрат умер. Скляночку с отравой я позаимствовал у наших коллег. Всё прошло как по маслу. Патологоанатомы всё равно не смогут установить истинную причину и время смерти с точностью до минуты. А значит, момент смертельной инъекции невозможно будет вычислить и привязать меня к его гибели.

– Но как ты впустил жреца в здание? Ты же бежал с нами в тоннеле! – почти завопила Марго от ужаса и негодования, чувствуя, что уже не в силах сдерживать душившие её рыдания. Это невозможно! Это всё нелепая шутка!

– Для этого-то мне и нужна была Алиса, – Ковальский обернулся к секретарше и направил на неё пистолет. – Моё прикрытие. Я вынужден был спорить со жрецами, чтобы они после согласования с Хозяином одобрили беспрецедентную вещь: включить женщину-помощника в наше дело. Пускай и против её воли.