Через семь лет, хотя — уже даже меньше, он бы умер от яда, который к нему так заботливо подселила сестра эльфийского Короля.

Второе же, что открыл Динос своим горячим высказыванием — Империя знала о существовании не только Бессмертных и Сидхе, но и правил, по которым те существуют. Бессмертные и равные им по силе существа не могли вмешиваться в жизнь смертных.

Но, как и в любом правиле, здесь имелись свои исключения.

К примеру Бессмертный в пустыне легко стер память отряду Хаджара. А Анна’Бри использовала волю, чтобы превратить Хаджара в беспомощное создание.

И, возможно, на этом бы её возможности и ограничились, если не бы не прямое вторжение адептов в её “дом”. И, судя по всему, именно этого она и добивалась.

Ведь если бы законы Неба и Земли полностью отделили Бессмертных от смертных, то исчезли бы… первые. Даже муравьи, если их много, могут сожрать льва.

Если бы Бессмертные не имели права защищать себя, то смертные, навалившись всем скопом, когда-нибудь да извели бы сильнейших этого мира.

— Возможности к развитию… — шокированно повторил Эйнен. — Скажи мне Дора, а чем это отличается для воина от смерти?

Эльфийка промолчала.

Эйнен закрыл глаза.

— Тем, что это намного хуже, чем просто — смерть, — прошептали его губы.

— Клянусь, Эйнен, мы не хотели причинять вам никакого вреда! — возможно Хаджару показалось, но по щеке Доры скатилась капля растаявшей снежинки. — Но Главы… Главы кланов отдали приказ. Мы не можем им не подчиниться. Это означало бы измену.

На какое-то время в зале вновь повисла тишина.

— Я думал, мы друзья с тобой, Дора Марнил, — внезапно голос Эйнена стал ровным. Таким же, как и всегда. Признаться, это пугало.

— Так и есть! Мы все еще друзья, Эйнен с островов.

— Так и есть, — кивнул Эйнен. — Я понимаю твои слова, Дора. Я принимаю, что ты не могла поступить иначе. И я все еще друг тебе, — Дора облегченно выдохнула. — но не наоборот.

— Что… что ты хочешь этим сказать?

— У меня есть друг, Дора. Друг, который пошел против всего мифического Подземного Города, чтобы помочь мне. Друг, который пожертвовал своей жизнью и отправился в одиночку биться с монстром, лишь бы помочь мне. И я тоже всегда приду этому другу на помощь. Где бы он ни был и чего бы это не стоило. Так же, как всегда приду тебе. Но никогда я не буду ждать и рассчитывать на ответную реакцию от тебя. Я все еще друг тебе, Дора Марнил, но ты мне — чужая.

Наверное, это высказывание не сместило предыдущие с пьедестала самой длинной фразы Эйнена, но уж точно выиграло в номинации — “самое горячее и чувственное”.

— Это все очень интригующе, — прошипел Том. — Но давайте вернемся к вопросу о Ядре.

Ах да.

И третье, о чем проболтался Том.

Аристократы действительно не имели никакого права на Ядро. И, может Хаджар и ненавидел интриги, но, видит Высокое Небо, Безумный Генерал получил прозвище не сколько за свое сумасшествие, а сколько за составление планов, в исполнение которых даже барды до сих пор не верят.

Глава 688

— Здесь нет никакого вопроса, Том, — покачал головой Хаджар. — Ядро наше и это не обсуждается.

— Нас больше.

Возможно аргумент звучал очень приземленно, но, вспоминая науку о торгах и интригах, преподанную Южным Ветром, Том вовсе не зашел с козырей. Он просто воспользовался самой очевидной для обеих сторон выграшной позицией.

Если Хаджар не справиться с такой легкой подачей, то зачем готовить и придумывать что-то более сложное.

Проклятье…

Больше лекций об интригах, в исполнении Южного Ветра, Хаджар не любил разве что уроки о переговорах. Разумеется за несколько лет то, чему обучил его Южный Ветер, являлось лишь каплей в море.

Но все остальные, “скользкие” знания Хаджар получил на практике. Если кому-то кажется, что занимая должность генерала можно избежать подковерной возни, то это глубокое заблуждение.

— Убьете меня и содержимое пространственного артефакта самоуничтожиться.

— Мастер не вносил такого параметра в твое кольцо! — мгновенно среагировала Дора.

Хаджар, не мешкая, порезал ладонь и произнес:

— Клянусь, что сказанные мною слова — истина.

Вспыхнуло оранжевое пламя, рана затянулась, а Хаджар так и остался стоять на месте. Река Мира приняла его клятву. Первым делом, о чем он озаботился, получив подарок от эльфийки — доплатой на черном рынке за то, чтобы это кольцо проверили вдоль и поперек.

К чести Марнил, артефакт оказался самым “банальным” пространственным артефактов. А доработка самоуничтожающейся руны отняла у Хаджара почти все, с трудом, накопленные средства.

— Кроме смерти, есть и другие способы убеждения, — Том явно вошел во вкус. Убрав меч в ножны, он отбивал нечеткий ритм о рукоять. — Поверь мне, варвар, ты не захочешь знакомится с казематами Даанатана.

— И не собираюсь, — пожал плечами Хаджар. — Объективно — втроем вы сильнее чем мы. Достаточно, чтобы убить. Но чтобы пленить — нет. Да и вообще — битву мы начать не сможем.

— С какой…

— Клятва, — перебила брата Анис. — Все мы принесли клятву, что пока находимся в Пустошах, то не причиним друг другу вреда.

Том выругался. Видимо он надеялся, что сможет обыграть “жалкого простолюдина” самым простым аргументом. Что же — стоило еще раз поблагодарить старенькие одежды.

Как говорил Южный Ветер — умеешь считать до десяти, остановись до трех. И еще, что самый опасный из хищников на королевском балу это тот, кто беднее всех одет.

Логично.

Как бедняк попал на прием к Королю? Наверное, не спроста. К тому же, лишь те, кто обладают воистину большой силой, могут не обращать внимания на то, как “по-одежке” их встретят другие.

Идеалом этого образа для Хаджара всегда был Генерал Атикус. Сильнейший Генерал королевства Лидус, один из приближенных самого Короля Хавера, он всегда ходил в том, в чем ему было удобно. А про выряженных дворян, он говорил так:

“Им нужны цацки, чтобы показать, кто они есть. А у меня есть меч, чтобы доказать это”.

Хаджар вспомнил как его собственный меч забрал жизнь Атикуса…

Это были не лучшие воспоминания. Но полезные.

— Мы спасли тебе жизнь, Хаджар, — Том, успокоившись, продолжил переговоры. — Потратили