Оставшиеся владения Людовика были разделены между его сыновьями. Старший из них, Карл герцог Орлеанский, унаследовал львиную долю: герцогство Орлеанское и графства Блуа и Дюнуа в долине Луары, графства Валуа, Бомон и баронство Куси на севере, а также итальянскую территорию Асти, которая была частью приданого его матери. Второй сын, Филипп, стал графом Вертю и получил большую часть земель Людовика в Шампани. Младший сын, Иоанн, получил часть земель своего отца в Нормандии и Шампани, а также графство Ангулем. Через несколько дней после смерти Валентины король объявил Карла совершеннолетним, и молодой человек нерешительно вступил на место своего отца. Ему было всего четырнадцать лет, и он совершенно не имел политического опыта. "Я был молод, когда умер мой отец, — вспоминал он много лет спустя, — и не знал горя". Его ссора с герцогом Бургундским, как называли ее современники, была еще едва ли его собственной. В своих указах об объявлении Карла Орлеанского совершеннолетним король формально оставил ее решение за собой. Пока же от имени молодого герцога ее вели советники и министры Карла VI[308].

Иоанн Бесстрашный вошел в Париж 28 ноября 1408 года в сопровождении армии численностью около 2.000 человек. Парижане встретили его у ворот Сен-Дени и приветствовали на улицах, как и в феврале[309]. Они верили, что, взяв власть в свои руки, он положит конец ненавистным военным налогам последних четырех десятилетий. Но разбросанность институтов власти: Совет, королевская семья и принцы в Туре, Парламент и финансовая администрация в Париже — означала, что ни одна из сторон не могла эффективно контролировать государство. Герцог Бургундский имел несравненные преимущества, удерживая столицу и контролируя единственную значительную вооруженную силу во Франции. Но ему нужно было вернуть Карла VI в Париж, где его можно было бы использована в собственных интересах. Принцы в Туре были разобщены, как и после убийства Людовика Орлеанского. Самым решительным из них был герцог Бурбонский. Он хотел навязать Иоанну Бесстрашному суровые условия и потребовать, чтобы ведущие горожане Парижа приняли короля у своих ворот с петлями на шее, умоляя о прощении. Другую крайнюю точку зрения поддерживали король Наваррский и Людовик, герцог Анжуйский. Иоанн Бургундский подкупил первого обещанием вернуть часть конфискованных земель его отца в Нормандии. Второму он пообещал руку своей дочери Екатерины вместе с щедрым приданым, что быстро покорило вечно бедного Людовика. Оба они настаивали на реабилитации Иоанна. Остальные принцы и советники в основном стремились избежать гражданской войны, восстановить достоинство короны и вернуться в комфортный Париж. Они также хотели положить конец растущей волне беспорядков в Иль-де-Франс, где войска герцога Бургундского и графа Эно бесчинствовали, жгли и грабили. Все эти цели, по их мнению, могли быть достигнуты актом публичного раскаяния герцога Бургундского с последующим его изгнанием от двора на несколько лет. Но это было единственное, с чем Иоанн Бесстрашный никогда не мог согласиться. Его дилемма была красноречиво раскрыта на одном из заседаний его Совета. Публичная позиция Иоанна, что он убил своего кузена в интересах короля и его королевства, была не просто вопросом сохранения лица. Это была важная часть его обращения к населению Парижа и промышленных городов севера. Извинения или безвольная покорность дискредитировали бы его и деморализовали его сторонников. Что касается предложения изгнать его из королевского двора, то это было бы катастрофой. Он был принцем королевской крови и имел полное право участвовать в управлении Францией. Лучше, думали его советники, пойти на Тур и силой вернуть короля в Париж.

Переговоры между двумя лагерями уже начались. Граф Эно выступал в качестве защитника Иоанна и главного переговорщика. Его кузен Людвиг Баварский выполнял те же функции для королевы и Совета. Жан II де Монтегю выступал в роли посредника. Иоанн Бесстрашный не скрывал своей ненависти к Жану де Монтегю, которого он считал движущей силой сопротивления его амбициям. Он открыто угрожал ему смертью и в какой-то момент отказался его принять. Со своей стороны Жан де Монтегю понимал, что Иоанна нельзя отстранить от власти без войны, а у Совета не было сил на ее ведение. Опасаясь за свое будущее, если бы ситуация дошла до крайности, он нашел множество причин для компромисса. В течение почти двух месяцев делегации курсировали туда-сюда между Парижем и Туром. Наконец, около 21 января 1409 года, соглашение было достигнуто. Условия были полностью благоприятны для Иоанна Бесстрашного. От него требовалось вывести войска из Парижа к началу февраля. Затем он должен был подчиниться королю и примириться с Орлеанским домом на публичной церемонии в Шартрском соборе, 9 марта. Каждая деталь этого события была тщательно отрепетирована и заранее прописана в сценарии. Но в сценарии не было ни извинений, ни обещаний о возмещении ущерба. Чтобы скрепить сделку, брат Карла Орлеанского Филипп был обручен с одной из дочерей Иоанна с большим приданым и ежегодной пенсией из средств короля. Ничего не было сказано об изгнании Иоанна из королевского двора. Напротив, молчаливое согласие заключалось в том, что Иоанн вновь займет свое место в центре французского правительства[310].

В 1409 году Шартрский собор, возвышавшийся над Босе в самой высокой точке города, выглядел так же, как и сегодня, за исключением недостроенной башни и густого лабиринта переулков и зданий, заполнявших открытые для ветров пространства на западной и южной сторонах. Утром в день, назначенный для представления герцога Бургундского, король и королева сидели на тронах на возвышении в нефе в окружении Дофина, королевских принцев, лидеров придворной знати и государственных служащих. Вокруг алтаря стояли остальные советники короля, весь состав Парламента и Счетной палаты, а также офицеры и магистраты парижского муниципалитета, ранее выехавшие из столицы. Граф Эно, отвечавший за безопасность, заполнил огромный затемненный неф солдатами в полном вооружении, стоящими как для битвы, с оружием наготове. Ровно в одиннадцать часов герцог Бургундский вошел в трансепт в сопровождении двадцати рыцарей, а Карл Орлеанский и два его брата одновременно вошли с противоположной стороны. Представителем Иоанна Бесстрашного был его советник Жан де Ньель, который сам был замешан в убийстве Людовика Орлеанского. Выступая перед королем по заготовленному сценарию, он заявил, что его господин приказал убить Людовика ради блага короны и королевства. "Иоанн не выражает сожаления по этому поводу, — произнес представитель, — но он сожалеет о гневе и страданиях, которые это вызвало у Карла VI". Поэтому он явился к королю, чтобы вернуть его расположение и заявить о своем намерении служить и повиноваться ему во всем. Королева, Дофин и принцы вышли вперед, чтобы умолять короля помиловать герцога и восстановить