- Ваша матушка, конечно, знает о моем отношении. И мнению моему доверяет, но не доводите её до отчаяния. Женщина, ради спасения своих детей, готова на многое. Даже на ледяные ванны. Тем более принимать их придется вам.

- Я… постараюсь.

- Вот и ладно.

- Погодите, - Эва наморщилась. – Вчера ведь… или ночью… ночью тоже был целитель. И он ничего такого не сказал.

- Возможно, не заметил. Тем более что последствия порой проявляются далеко не сразу, - Левас развел руками. – Как бы то ни было, если вдруг почувствуете в себе желание лежать и не двигаться, то… как-нибудь переборите. Или просто обратитесь к батюшке. Впрочем, я оставлю инструкции.

- И капли.

- Несомненно. Что вы к этим каплям привязались?

- Не знаю, - честно ответила Эва и, когда в животе заурчало, добавила. – Я есть хочу.

- Отлично… полагаю, вы не будете против, если я останусь на ужин?

И главное, на ужин подали не овсянку, и даже не вареную куриную грудку, приправленную листьями шпината. И матушка не говорила, что леди подобает уверенность. Напротив, сама подвигала к Эве то одно блюдо, то другое… и это было хорошо.

А потом матушка поднялась в комнату Эвы. И горничную отправила прочь, взялась за щетку… и вот теперь расчесывала волосы.

Вверх и вниз.

Вверх…

- Герцогиня Эстервуд прислала приглашение на ежегодный бал, - сказала матушка странным голосом. – Цветы. И записку. Спрашивает о твоем здоровье. Выражает надежду, что твоя долгая болезнь… скоро закончится. И к балу ты поправишься.

- Мне? – странно-то как… нет, Эва, несомненно, знала герцогиню… то есть, скорее о герцогине Эстервуд, но чтобы наоборот? Чтобы герцогиня знала про Эву? Про… здоровье?

И приглашение…

Бал у Эстервудов – это… это же не просто бал. Это Событие! И приглашения на него рассылаются лишь избранным, тем паче, что сама Эва даже ко двору представлена не была. И тут…

- П-почему?

Рука сжалась, и палец коснулся колечка.

Это они?

Или отец… у отца ведь тоже знакомства, правда, прежде он не тратил их на приглашения. И вовсе, кажется, светскую жизнь полагал глупостью. Хотя матушке не мешал. И… да, матушку уважали. И приглашений она получала множество, но… она.

А Эва?

- Это очень, очень хорошо… хотя, конечно, - рука матушки дрогнула.

- Что?

- Если ты появишься на балу у Эстервудов, то никто не усомнится в том, что… ты… достойна, - матушка явно осторожно подбирала слова. – Вслух.

Она вздохнула.

- Сплетничать все равно будут? – Эва прислушалась к себе и поняла, что совершенно точно не расстроена.

- Будут. И не только сплетничать. Отношение можно показать по-всякому, - матушка присела рядом. – Моя вина, дорогая…

- В чем?

В том, что Эва сбежала? Вот уж точно не матушка её на побег сподвигла.

- Я была слишком строга с тобой. Я… в свете все непросто. Когда-то я была маленькой провинциальной девочкой без приданого, без перспектив. Красотой и то не отличалась.

Разве?

Матушка всегда казалась Эве совершенством, причем недостижимым.

- Я не надеялась на хорошую партию. Вдовец, быть может, если повезет, не слишком старый. Не слишком богатый, не… и потому, когда выяснилось, что у меня есть… способность, забавная и совершенно бесполезная в обычной жизни способность не воспринимать магию смерти, это было сродни чуду.

Она сунула ладони под волосы и подняла, позволяя прядям спокойно стекать сквозь пальцы.

- Орвуды знатны. Состоятельны. И… и он никогда и ничего не жалел для меня. Да, сначала не было любви. Она вовсе редко случается. Дело даже не в ней. Дело в том, что передо мной открылись вдруг двери. И я, наивная, решила, что мне там, в высшем свете, рады…

- Не были?

- Мне улыбались. Там всегда улыбаются. Только порой от этих улыбок становится тошно. Там умеют дать понять, кто ты есть. Точнее кем они тебя считают. И потому…

- Мне не стоит идти?

- Стоит. Это оскорбление, не явиться на подобный бал. И это оскорбление точно не забудут. Но… просто не будет.

Когда оно было, просто.

- Возможно, леди и будет снисходительна, но остальные… тебе дадут понять, что ты там лишняя. В лучшем случае. В худшем… можно вовсе стать отверженной. Оставаясь при том в свете.

- И что делать?

- Выйти замуж.

- Мама?!

- Слухи пойдут… слухи уже идут, но если ты выйдешь замуж, это покажет несостоятельность домыслов.

Как будто это так просто, взять и выйти замуж.

- А потому нужно будет постараться… твой отец не понимает всей серьезности ситуации, как и твой брат.

- Может… - Эва прикусила губу. – Может, я все-таки лучше старой девой?

Матушка фыркнула.

И волосы отпустила.

- Нужно будет озаботиться гардеробом. До бала меньше месяца, а подходящего платья нет. И будто того недостаточно, еще и представление.

- Представление?

- Ко двору, - вздохнула матушка. – Я, конечно, планировала, может быть, следующей весной… тебя бы включили в список. Но из дворца сообщили, что Его Величество желают… в особом, так сказать, порядке… полагаю, дело в леди Диксон. Одна она будет слишком уж выделяться, вот и вспомнили о тебе, тем более, что Берти с Диксоном весьма… дружен.

У Эвы закружилась голова. От слабости? Или страха? Или… или не в Милисенте дело, а… а в них? В тех людях, которые оставили кольцо. И теперь показывают, сколь они полезны.

- С одной стороны тоже высокая честь… особых давно не было. И не останется незамеченным. Хотя и зависть вызовет, да… но к нему тоже наряд надобен. И не просто платье. У нас же всего пара недель в запасе. А этого катастрофически мало. Стало быть…

Матушка вновь разговаривала сама с собой. А Эва подавила вздох. Представление? Бал? Замуж в конце-то концов? Она и раньше-то… нет, вот за Стефано она бы вышла. Раньше. Теперь, когда он вот так… а если и другие тоже?

Можно ли вообще верить кому-то?

Она закрыла глаза и увидела зал. Темноту, в которой прятались люди, но, не доверяя и темноте, скрывали свои лица за масками. И как узнать, кто прятался за ними?

Ведь…

Они будут там, на балу. На многих балах… Кэти права.

И… и если Эва выйдет замуж за такого? Такого, который притворяется достойным человеком, а на самом деле носит