все мамины укоры и нотации. Однако, несмотря ни на что, в душе я продолжала верить мужу и надеялась, что он правда решает важные вопросы. И скучает по мне так же, как и я по нему.

Но Алик не появился…

Неделю я заедала волнение и обиду маминой выпечкой. Усыпляла бабочек в животе, чтобы не порхали зря, и прикармливала тараканов в голове, накручивая себя все сильнее с каждым днем. В перерывах бурчала на замечания родителей о бешеных калориях и их вреде для моей фигуры. Кому я нужна, если меня, кажется, муж все-таки бросил? И не лишь бы какой, а любимый…

Еще через неделю улыбка окончательно сползла с моего лица, не оставив даже призрака. И сладкие булочки с повидлом перестали радовать. Наоборот, тошнить начало от всего. Особенно, от Васи, который на любой мой вопрос отвечал как робот: «Потерпите, хозяева разбираются». С чем или с кем – не уточнял. И вообще старался избегать меня, потому что я стала раздражительной и дерганой. По привычке подумывала даже о побеге, но родители зорко следили за каждым моим шагом. Да и уйти мне было некуда. Все близкие здесь, в ссылке вместе со мной – случайной и нежеланной женой Туманова.

Спустя три недели за мной никто так и не приехал. А Вася сообщил, что нам с родителями надо собирать вещи. И тогда я, наконец, осознала, что я полная дура…

- Вась, мне паспорт нужен, - бросаю небрежно, аккуратно складывая одежду в сумку.

Не хамлю ему, как все эти дни, не приказываю, не отрываюсь больше на охраннике ни в чем не повинном. Устала. Мои последние нервные клетки были затоптаны табуном жирненьких мадагаскарских тараканов. И пришла стадия принятия.

- Хозяин привезет, Валерия Михайловна, - обращается ко мне подчеркнуто вежливо. Неужели я так запугала его, бедного?

- Какой из… - вскидываю голову воодушевленно, но спешу погасить в себе напрасную надежду. – Впрочем, неважно, - очередную вещь сминаю грубее, отчетливо представляя на ее месте мужа-предателя.

Секунда – и разглаживаю бережно ткань. Выдыхаю расслабленно. Начинаю привыкать к таким резким сменам настроения. Видимо, отголоски пережитого из-за Туманова стресса. Ничего, скоро я от него освобожусь. Навсегда. Только паспорт чистый надо дождаться.

- Где это видано! – сокрушается мама, и я не ожидаю ничего хорошего. – Женили насильно, без паспорта оставили. Хорошо, хоть в бордель не продали, - фыркает и становится рядом, чтобы помочь мне со сборами. – Вот семейка!

- Да какой бордель, кому я там нужна, - отмахиваюсь, а сама соль на губах чувствую. Ну все, начинается. Еще расплакаться не хватало для полного «счастья»! – И Тумановым не нужна. Они сейчас все юридические вопросы закроют… Развод, наверное, уже официально оформили… - сглатываю ком в горле. – И все. Никто никому ничего не должен, - пожимаю плечами.

Не столько маме объясняю, сколько себя уговариваю. Пытаюсь смириться и идти дальше. Ничего же не случилось. Все живы, здоровы. Даже я, что особенно удивительно.

- Так, я сама все сложу, - мама забирает у меня сумку. – А ты иди пообедай перед дорогой. Мало ли, куда нас на этот раз повезут.

- Не хочу, - признаюсь честно. – Аппетита нет.

- Ты как-то внезапно есть перестала, - с подозрением осматривает меня. – Худеешь, бледнеешь. Влюбилась в мужа своего фиктивного? – неожиданно спрашивает и сама себе кивает. – Предохранялись хоть?

Вспыхиваю, как комок ваты, брошенный в костер. Мгновенно, полностью, сгораю за секунду. Покрываюсь красными пятнами и ощущаю острый недостаток кислорода.

- Да не было ничего, мам, - отвожу взгляд и сбегаю, чтобы она не успела выявить мою ложь.

- Ну-ну, скоро узнаем, - красноречиво произносит она, когда я закрываю дверь.

* * *

На кухню даже не поворачиваю – какие-то тяжелые запахи там витают. Нехорошо от них, душно. Кутаюсь в мамин теплый кардиган и выскальзываю во двор. Холода еще не наступили, да и солнышко пригревает, роняя лучи на лицо, а меня почему-то морозит.

Уныло бреду к озеру, опускаюсь на скамейку недалеко от воды, устремляю пустой взгляд вдаль. Замираю, а в голове ни одной мысли, в душе – штиль. Ни эмоции. Только безразличие. Даже топиться лень.

- Дура, - в очередной раз ругаю себя, откидываясь на деревянную спинку.

Перекладины неприятно врезаются в спину. А благодатную тишину разрывает шум двигателей. Кого там черти принесли?

- Ясно, кого, - выдыхаю зло, оборачиваясь на звук.

К домику приближаются два черных мерседеса, а серебристый внедорожник идет на обгон. Будто торопится. Распрощаться со мной?

Успеет…

Собираюсь вернуться к созерцанию озера – это хотя бы успокаивает – и слиться с окружающей природой, но меня как назло замечают.

Внедорожник замедляется возле ворот, а потом вдруг прибавляет скорость, направляясь четко к моему убежищу. Тяжело вздохнув, нехотя поднимаюсь и лениво перебираю ногами.

Равнодушно наблюдаю, как машина останавливается напротив, морщу нос от выхлопных газов. Такой чистый оазис в один миг испортили.

Невольно стискиваю губы и сжимаю ткань кардигана в кулаках, когда дверца открывается – и из салона появляется Алик. Идеальный весь, одет с иголочки, сияющий. Уверенно шагает ко мне. Раздражает одним своим видом!

- Альберт Ильич? – играю удивление. – Какими судьбами? – тяну с сарказмом. – Доставка паспорта? Так могли бы почтой. Или голубями, - продолжаю ехидничать. – В крайнем случае, через Васю. Ведь вы теперь так со мной общаетесь.

Туманов застывает в полуметре от меня, окидывает с головы до ног напряженным, виноватым взглядом. Не говорит ничего, медлит. Я же невольно втягиваю шлейф запахов, что приносит от Алика легкий ветерок. Вместе со знакомыми мятой и кофе – в нос врезается вонь бензина и еще чего-то… резкого, чужеродного. У него новый одеколон? Или настоящая Валерия своими духами его пометила? Кто знает, что у них в Италии в моде.

- Привет, девочка, - звучит так бархатно, уютно, обволакивающе, что на доли секунды я согреваюсь и таю.

Но тут же замерзаю с очередным порывом ветра, который опять лупит мне в лицо противоречивой смесью запахов.

- Вы на месте лучше стойте, - приказываю, когда Туманов делает шаг ко мне.

Импульсивно отступаю, потирая носик.

От голода тошнота усилилась - и усугубилась подозрительным амбре