Я поднялся с дивана, девица что-то недовольно пробурчала. Видимо, ей не понравилось, что она лишилась удобной подушки. Я оглядел гостиную в поисках Сержа. Квартирник — не то мероприятие, где хозяин следит за своими гостями. Тут каждый может прийти и уйти в любой момент. Но я решил, что все-таки должен попрощаться. Однако Серж обнаружился в дальнем углу гостиной, полностью поглощенный своей певицей, и пробираться к нему через десятки ног было бы странно, как и отрывать от того, чем он сейчас занимался. Поэтому я просто направился к выходу. Напоследок поймал взгляд друга, который позвал меня сегодня сюда, тот коротко махнул рукой, прощаясь, я кивнул ему в ответ и вышел.

На улице было совсем светло, но солнце уже не палило так нещадно. Я глубоко вдохнул несколько раз, наполняя легкие чистым и свежим загородным воздухом. Хотелось поскорее избавиться от прокуренной духоты дома Сержа. Посмотрел время. Оказывается, не просидел на этой тусовке и пары часов. Но лучше я погоняю за рулем, чем останусь здесь еще хоть ненадолго.

Черт, неужели мне когда-то нравились такие вот посиделки, с малолетками странного вида, считающими себя слишком творческими, чтобы выглядеть и вести себя, как нормальные люди? Похоже, я старею. А может просто повзрослел, и свалившаяся на меня ответственность заставила пересмотреть свои взгляды на многие вещи? Стало грустно, потому что вдруг осознал, что моя старая компания мне больше не интересна, и я понял, что в очередной раз лишился какой-то очень значимой для меня части жизни, потому что она стала прошлым, к которому я не хотел возвращаться.

Я прервал свои тоскливые мысли, заставив задуматься, где провести остаток дня. И меня кольнуло привычное ощущение невыполненного долга. Опять оно всплыло, не давая покоя. И я знал, что пока не съезжу к дому отца, оно меня не отпустит. Может, сегодня я смогу зайти в его квартиру, которая так и стоит пустой после его смерти?

Я знал, что ключи в бардачке, но все равно полез проверять. Это было похоже на какое-то психическое расстройство. Ну или нервный мандраж, как у человека, который перед вылетом десять раз проверяет наличие в сумке билета и паспорта. Я был бы рад, если бы ключи волшебным образом исчезли, освободив меня от необходимости выполнить долг.

Я не понимал, почему называю это долгом. Кому я должен? Отцу? Да его не было со мной еще при жизни, а после смерти ему и подавно нет до меня дела. Себе? Тоже нет. Не будь этой проклятой квартиры, в которую я не могу зайти, мне было бы только легче. Но душу тянуло, как будто я обязан это сделать, и я знал, что это гадкое ощущение не оставит меня в покое.

Поездка по трассе до Москвы немного развеяла мрачные мысли. Ну съезжу, ну постою в очередной раз перед его домом. Все равно заняться нечем. Не вспоминать же Элли с ее подлым равнодушием. Да, я считал ее побег почти предательством. Но я должен свыкнуться со своим проклятьем: люди, в которых я нуждаюсь, всегда меня оставляют. Я ведь по-настоящему никому не нужен, а показывать свою привязанность — значит проявить слабость.

Место напротив подъезда во дворе ненавистного дома было пустым, как будто специально ждало меня. Я невесело усмехнулся. Когда нужно, места для парковки не найти. А тут пожалуйста, прям у входа. Я заглушил мотор, вытащил ключи из бардачка. Это ведь еще ничего не значит, что я держу их в руке. С тем же успехом я могу закинуть их обратно и уехать. В любой момент, как с квартирника. Но что-то продолжало меня держать.

Я вышел из машины, облокотился о капот, поднял голову и посмотрел наверх, в очередной раз пытаясь угадать, где нужное мне окно. Интересно, там есть шторы? Или, может, жалюзи? Я ведь могу просто зайти и посмотреть.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я пикнул сигнализацией и направился к подъезду. Я только проверю, работает дли ключ для домофона, и тут же уеду.

Нужный мне подъезд был совсем рядом, когда дверь распахнулась, и из него выпорхнула стайка детворы в сопровождении молодой женщины. Я мог бы поспешить, придержать дверь и спокойно зайти, даже не проверяя ключ, но замер, пропуская неожиданных людей, словно не желая им показываться на глаза. Как будто они могли угадать, какие черти сейчас жарят меня изнутри.

Я тут же разозлился. Веду себя как какой-то маньяк. Настоящий сталкер. Если за мной кто-то наблюдает, наверняка решит, что я выгляжу странно. Приезжаю, ошиваюсь тут, как придурок, словно что-то затеваю. Машина-то у меня приметная. Нет уж, пусть видят, что у меня есть ключ.

Я решительно подошел к двери и приложил круглый магнит. Замок приветственно пиликнул, раздался щелчок. Я потянул дверь на себя и зашел внутрь.

Подъезд соответствовал статусу дома: чистый, светлый, с высокими потолками. Не валяется мусор, лампочки все горят. А консьержа, кстати, нет. Ну и хорошо. Иначе бы он меня давно вычислил и вызвал полицию, а объясняться с доблестными стражами порядка, рассказывая о причинах своего странного поведения, мне не улыбалось. Да и не поверят. Где это видано — взрослый мужик не может зайти в квартиру, оставленную ему в наследство?

Я нажал стальную гладкую кнопку вызова лифта. Может, если бы его пришлось ждать, я снова сбежал. Но двери открылись тут же — кабина стояла на первом. Я шагнул внутрь и нажал нужный мне этаж.

Лифт тоже был чистый и светлый, как будто его только что установили. Даже зеркало сияло от чистоты, как новое. Я уставился на свою хмурую и небритую физиономию. Отец тут тоже ездил, и в зеркало это смотрелся. И видел там человека, похожего на меня. Я отвернулся. Очень скоро лифт мягко остановился, двери разъехались в стороны, открывая передо мной просторный холл.

Я подошел к нужной мне двери и встал напротив, нервно сжимая ключи в руках. Темная стильная дверь, дорогая. Осталось ее открыть и зайти. Но я продолжал стоять, пристально глядя на глазок. Внезапно изнутри накатила паника, потому что я вдруг ощутил, будто на меня кто-то смотрит в этот глазок из пустой квартиры. Чушь, ерунда, но потусторонняя жуть не желала отступать.

Щелчок за спиной, звук распахиваемой двери, и я вздрогнул. Эффект неожиданности, вызвавший волну липкого ужаса. Я резко развернулся. В дверях соседней квартиры стояла худощавая тетка в домашнем халате и с подозрением смотрела на меня.

— Вы к кому? —