Шрифт:
Закладка:
Элиза не сразу поняла смену темы, пока не заметила, что граф смотрит на папку.
– Я бы не стала описывать себя в столь возвышенных выражениях, – ответила она.
– Но почему? – сказал он. – У вас очевидный талант.
– Откуда такое предположение? – удивилась Элиза.
– Папка раскрылась, – пояснил Мелвилл. – Я не сдержался и взглянул. Вы передали черты вашей…
Фраза прозвучала с вопросительной интонацией, после чего он умолк, и Элиза вспомнила, ужаснувшись, что они не представились.
– Ах, простите! – сказала она, покраснев. – Я леди Сомерсет, а это моя кузина мисс Бальфур.
Мелвилл наклонил голову:
– Вы очень точно передали черты мисс Бальфур.
Не зная, что на это ответить, Элиза предпочла сменить тему:
– Мы в восторге от вашей поэзии, милорд.
Должно быть, ему это говорили тысячи раз, но Элиза не обладала достаточным литературным слогом, чтобы предложить более содержательный комплимент.
– Как чудесно услышать это от вас, – учтиво ответил он.
– С нетерпением ждем следующей вашей книги, – добавила Маргарет льстивым тоном. – Уже известно когда?..
Мелвилл опубликовал «Персефону» в семнадцатом году, а «Психею» в восемнадцатом. Обе книги были романтизированным переложением античных текстов. Все, как на горячих угольях, предвкушали следующее его произведение.
– Сдается мне, ваша лесть – просто уловка, чтобы вызвать меня на откровенность, – откликнулся Мелвилл. – Но боюсь, мне нечем вас порадовать. Я пока не написал ничего нового.
– Почему? – спросила Элиза, не успев остановить себя, – дерзость, о которой она немедленно пожалела, ибо собеседник снова вскинул брови.
– Вдохновение меня избегает, – коротко ответил он.
– Но может быть, вас вдохновит сегодняшнее приключение, – лукаво предположила Маргарет. – И мы обнаружим, что следующая книга начинается со столкновения карет. Или колесниц, если угодно.
Элиза послала кузине неодобрительный взгляд. Неужели она не видит, что Мелвилл не хочет обсуждать эту тему? Но кажется, поддразнивания Маргарет устраивали его больше, чем вопросы Элизы.
– Даже столкновения колесниц слишком прозаичны для моих героинь, – весело сообщил он. – Пожалуй, после столкновения их должен спасти от кровожадной толпы древний воитель. Простите ли вы, о прекрасная светлейшая дама, такую художественную вольность?
Он смотрел на Элизу. Его губы изогнулись в улыбке, брови приподнялись в игривом вопросе. Элиза устремила на собеседника недоуменный взгляд. Он с ней флиртует? Не может быть. Казалось, он словно предполагал, что Элиза способна извлечь из воздуха столь же остроумную, или кокетливую, или хотя бы занимательную ремарку, но увы…
– Я не прекрасная дама, и волосы у меня не светлые, – не сразу нашлась она с ответом.
– Как скажете, – согласился Мелвилл. – Впрочем, простите, что я не смог разглядеть под таким… э-э-э… величественным головным убором.
Он указал на капор. Элиза вспыхнула, как никогда остро ощутив, насколько она невзрачна.
По крыше кареты постучали, и пассажиры подняли глаза.
– Очевидно, мы въехали в этот Радастаун, – заметил Мелвилл.
– Примите от нас благодарность за помощь, – сказала Элиза, давая понять, что знакомство на этом заканчивается.
– Вам так просто от меня не избавиться, миледи, – легкомысленно заверил граф. – Я сопровожу вас внутрь, чтобы убедиться, что вы благополучно устроены на то время, пока ваш слуга ищет мастера.
Карета остановилась, и Мелвилл сделал движение, собираясь выпрыгнуть.
– Нет-нет, – торопливо возразила Элиза.
Какую бы благодарность за спасение она ни испытывала, было бы весьма неумно показаться на глазах у всего Радстока в обществе неженатого мужчины, особенно со столь легендарной репутацией.
– Нам не следует вас долее задерживать. Мы вполне в состоянии сами все устроить, – заявила она.
Мелвилл послал ей задумчивый взгляд.
– Очень хорошо, – сказал он, откидываясь на спинку сиденья. – Если так для вас предпочтительнее.
Маргарет открыла дверцу, и слуга бросился на помощь.
– Я надеюсь… – добавила Элиза, пока Маргарет и Пардл выбирались из кареты, – надеюсь, мы можем рассчитывать, что вы проявите… сдержанность и сохраните в тайне сегодняшние события.
Мелвилл снова вскинул брови.
– По-вашему, я похож на болтуна? – мягко спросил он, и внезапно Элиза отчетливо поняла, что оскорбила его.
– Н-нет, просто… – произнесла она, заикаясь.
– Уверяю вас, миледи, если на этой неделе в некоей газетенке появятся сплетни обо мне, то совсем не по поводу столь скучного происшествия, как сегодняшнее.
В его голосе прозвучали резкие нотки. Элиза вспыхнула и торопливо оперлась на руку слуги. Мелвилл захлопнул за ней дверцу.
– Хорошего дня, – бросил он через окно. – И благополучного путешествия.
Кучер подстегнул лошадей прежде, чем Элиза успела ответить.
– О боже, – ошеломленно выдохнула она.
– Напишу сестре, как только приедем в Бат, – сияя от радости, заявила Маргарет. – А ты должна написать леди Селуин – вот уж кто мнит себя покровительницей искусств. Да она позеленеет от зависти.
– Я совершенно точно не стану писать леди Селуин! – воскликнула Элиза, придя в себя и направляясь к гостинице. – Никому нельзя об этом рассказывать, ни одной живой душе. Вспомни, Маргарет, под каким кошмарным условием я получила наследство. Моя репутация – не та валюта, которую нам позволительно растрачивать.
– И какой смысл попадать в увлекательные истории, если нельзя потом похвастаться? – проворчала кузина.
Тепло очага, восхитительная трапеза и сообщение о том, что коляску починят за пару часов, значительно умерили беспокойство Элизы. В Бат путешественницы прибыли лишь на несколько часов позже, чем намеревались. Поскольку к этому моменту уже опустились сумерки, разглядеть город было сложно, но, выйдя на террасу дома на Кэмден-плейс, своего нового обиталища, Элиза испытала чувство глубокого облегчения. Перкинс выбрал жилье, настолько точно соответствующее вкусам графини, что она почти поверила: этот дом построен и меблирован именно для нее. Четырехэтажное здание, вмещавшее столовую, гостиную, салон, три спальни, хозяйственные помещения и комнаты для слуг, было уютным, элегантным, просторным, светлым и отличалось от величаво-сурового Харфилда, насколько это вообще возможно.
– Дом – само совершенство, Перкинс, – сказала Элиза, вдыхая из чашки изысканный аромат идеально заваренного чая.
Дворецкий, ни разу не замеченный в склонности к высокопарным проявлениям чувств, наклонил голову:
– Будут ли еще распоряжения, миледи?
– Нет, спасибо, – ответила графиня, но, поддавшись порыву, добавила: – Впрочем… вы не могли бы разжечь камины? Все камины.
Довольно с нее холода.
Глава 4
Высший свет уже не считал Бат модным курортом, как это было в прошлом веке. В последние годы немолодые, захудалые, недужные дворяне приезжали сюда чаще, чем богатые и светские. Однако Элизе Бат показался едва ли не самым блистательным из всех городов, которые она видела. Казалось, его строители думали прежде всего об элегантности: великолепные просторные площади и роскошные здания, расположенные в форме амфитеатров, были возведены из светлого камня, чье сияние услаждало глаз в солнечный день. Воздух пах свежестью благодаря
