Рыжая женщина вперилась в меня подозрительным взглядом, от растерянности забыв даже поздороваться.

— Да уж больно ты в этих своих очках на мою школьную учительницу химии похожа! — начал объяснять я Юдиной свой интерес к её окулярам, — Если б ты только знала, сколько она у меня крови попила из-за той долбанной валентности и прочих молекул с атомами!

— А я здесь причем? — настороженно, поверх очков, всё еще недоверчиво смотрела на меня рыжая Алла.

— Ну я это… Хотел попросить тебя очки надеть! Потом. Когда у нас с тобой до интимной близости дойдёт, — простодушно пояснил я Алле Юрьевне свой не совсем платонический интерес к её очкам. — И, чтоб непременно в коленно-локтевой позиции! Я надеюсь, ты согласна, душа моя, на эти невинные комсомольские изыски с очками и моим участием?

У рыжей хранительницы заводских запасов спирта, приоткрылся рот и слегка вылезли из орбит глаза. Они почти касались стёкол её, уже упомянутых, очков. Предмет моих чистых чувств и извращенных помыслов возмущенно запламенела лицом. И я тут же вспомнил недавнего буро-малинового подполковника Дергачева. А вспомнив, не преминул сам себя обматерить обидными словами. За небрежное и не бережное обращение с окружающими меня людьми. Какой-то день сегодня неудачный для моих собеседников нынче сложился. Как-то слишком уж болезненно они на мои слова и поступки реагируют.

— Ты дебил, Корнеев? Или, как там тебя? — не повышая голоса и, на удивление, очень спокойно спросила меня Юдина.

— Нет, любимая, не дебил! — не стал я на неё обижаться, — Это у вас здесь на пьяно-водочном заводе с таким диагнозом запросто работать можно, а в милиционеры отбор строгий! Настолько, что еще не всякого нормального пропустят! А про дебилов и олигофренов даже думать не моги! Строжайшая комиссия! Психиатры, психологи и тому подобное. Одних только тестов четыреста штук! Так что, товарищ Алла, тебе со мной повезло! Несказанно повезло!

— Ну да, ну да, — с едва заметной насмешливостью, задумчиво согласилась со мной спиртовая начальница, — Трудно спорить. Уж свезло, так свезло!

Заметив, что Юдина немного расслабилась и меня уже не шибко сторожится, я, стараясь её не спугнуть, постепенно начал переходить к интересующей меня сути.

Расспрашивать напрямую, кто, как и когда стырил несколько кубов спиртяги класса «люкс» я не стал. Так как очень хорошо понимал, что честных ответов от рыжей Аллы на данном этапе нашего знакомства я не получу. Потому что мы с ней покамест, находимся по разные стороны от линии демаркации. И по всему выходило, что в незримом бою за сохранность социалистической собственности мне всё же придется платить собственным комсомольским телом. Ну и в первую очередь, конечно, за разоблачение тех, кто кое-где у нас порой честно жить не хочет.

Можно размотать это дело и без адюльтера, но тогда продлится это намного дольше. Не за два месяца стандартного срока предварительного следствия. Придется в таком случае продляться и не один раз. Сначала у районного прокурора, а потом и в области. И совсем не факт, что даже в таком случае мне хватит времени. А Данилин изначально установил срок в два месяца. Которых уже далеко не два. Значит без вот этой проходной рыжей «дамки», мне в этих шашках никак не обойтись.

Я терпеливо расспрашивал под протокол Юдину о тонкостях учета, о температурных и объёмно-массовых коэффициентах. А она так же терпеливо отвечала мне на мои вопросы.

Отступление.

До областного УВД начальник Октябрьского РОВД, выполняя команду генерала, доехал быстро, в рекордные шестнадцать минут. В этом ему существенно помогли красно-синие мигалки. И еще, заполошно рвущаяся из расположенного на автомобильной крыше матюгальника энергичная музыка.

В приёмной его встретил помощник с погонами майора и зрелая миловидная дама в цивильном. Дергачева здесь ждали и в кабинет начальника регионального УВД препроводили без задержки.

Оставив на вешалке для посетителей фуражку и причесываясь на ходу, Дергачев шагнул в распахнутую генеральским помощником дверь. Ступив на красную ковровую дорожку, подполковник окинул быстрым взглядом пространство перед собой. С генерал-майором Данковым он встречался раньше, и не единожды. Но происходили эти встречи в основном на совещаниях и заслушиваниях. А в этом кабинете он и вовсе был только один раз. Когда представлялся его хозяину по случаю своего назначения на должность начальника РОВД. Но тогда милицейским гарнизоном области командовал не Данков, а генерал Малыгин.

— Разрешите, товарищ генерал? — приготовился по всей форме доложиться подпол о своём явлении.

— Проходите, Василий… — запнувшись, пригласил Дергачева одетый в гражданский костюм начальник УВД, — Василий Петрович!

Отчество своего подчинённого генерал, судя по его короткой заминке, запамятовал и только что подсмотрел его в лежащей перед ним шпаргалке. Оно и немудрено, когда таких дергачевых в хозяйстве Данкова целых двадцать восемь подчинённо-начальствующих голов.

Справа от главного милиционера области, за коротким приставным столом сидел его заместитель по политической части и он же начальник политотдела УВД полковник Балмасов. Этот, в отличие от генерала, на вошедшего подполковника смотрел без малейших признаков уравновешенности.

Дождавшись, когда райотделец, соблюдая ритуал субординации и отодвинувши стул, усядется на него, генерал Данков надел очки и придвинул к себе кожаную раскладушку с золоченым тиснением «На доклад».

— Знаешь, зачем тебя сюда пригласили? — перешел на «ты» генерал.

— Так точно! — вскочил на всякий случай подполковник, — Вернее, догадываюсь, товарищ генерал!

— Не мельтеши, подполковник, садись! — Данков махнул на всё еще напряженно тянувшегося Дергачева рукой и снова уперся взглядом в бумаги.

— Раз догадываешься, то тогда, будь добр, доложи нам с Михаилом Наумовичем, что у тебя в твоём райотделе творится? Двух месяцев еще не прошло, как одного твоего замполита присадили, а уже второй под стражу просится! Как это понимать, подполковник?

Давно уже не будучи новичком в принятии позы «раком» на начальственном ковре, Дергачев не торопился с ответом. Он добросовестно излучал виноватую преданность и терпеливо ждал, пока генерал выплеснет всю желчь. Начинать оправдываться раньше времени не только не имело никакого смысла, но и было чревато. Потому что высокое начальство может расценить это, как попытку перечить. Тем более, что рядом имелось отягчающее вину обстоятельство. В лице толстомордого и толстопузого полковника Балмасова. Одного из немногих заместителей нового начальника областного УВД, удержавшегося на своей прежней должности. Чудом оставшегося на плаву после недавнего террора комплексной московской комиссии.

— Чего молчишь, Дергачев? — не к месту влез в разговор начПО, — Ты там у себя в Октябрьском начальник или кто? Что за махновщину ты развёл в райотделе⁈ Почему ты своего замполита не защищаешь от горлопанов и провокаторов?

Подполковник Дергачев уже расставил для себя все приоритеты и рассудил, что безопаснее всего сейчас сидеть на одном стуле. И что внимать разумнее в первую очередь Данкову. Поэтому он проигнорировал риторический вопрос полит-бездельника, и продолжил поедать глазами генерала.

— Отвечай, подполковник, как так получилось, что сегодняшние политзанятия едва в побоище не превратились⁈ — поддержал своего политического зама хозяин кабинета, — Стыдно сказать, офицеры советской милиции за какие-то сосиски сцепились! Что там за история с распределением продуктов? И почему всё это вылилось в конфликт личного состава с замполитом РОВД? Ты не молчи, рассказывай, тебя сюда не из простого любопытства пригласили, Дергачев! Я знать хочу, как на самом деле всё было! В чем причина конфликта и как далеко он зашел. Если уж так случится и мне из министерства звонить станут, то я хотя бы идиотом не буду выглядеть. Ты понимаешь меня подполковник? Говори как на духу и врать мне не смей!

Получив от генерала карт-бланш на слив начальника политчасти РОВД, подпол с горемычным видом демонстративно бросил грустный взгляд на полковника Балмасова, тяжело вздохнул и начал сдавать глупую, и жадную Дуньку. Начальник УВД слушал его с нерадостным, но всё же интересом. А политотделец, напротив, никакого интереса к рассказу не испытывал. Слушал и кривился от слов сидящего напротив повествователя, как от зубной боли.

— Ты понимаешь, подполковник, что, как начальник, ты в первую голову будешь нести ответственность за это ЧП? — перебил Дергачева упитанный партийный предводитель, когда тот начал погружаться в детали, — Имей в виду, если весь этот позор вылезет за пределы вашего РОВД, я сам поставлю вопрос о твоём пребывании в партии!

Генерал досадливо поморщился, а вот начальник Октябрьского РОВД, наоборот, обретя вдруг уверенность, окреп голосом и ухмыльнувшись, направил тяжелый взгляд, с которым он когда-то колол отморозков,