— Заранее приношу извинения, но следователь просил меня сообщать ему обо всех посетителях Наталии Пантелеевой.

Подруги переглянулись. «Только следователя нам не хватало!» — подумала Лариса.

Алла тут же бросилась в атаку и спросила агрессивно-напористым тоном:

— А при чем здесь мы?

Виктор Павлович чуть заметно улыбнулся.

— Дело в том, что следователь не смог получить от Пантелеевой никаких сведений. Я запретил допрашивать больную, учитывая её состояние. Но тот был очень настойчив, мотивировав тем, что исчез её приятель. Предположительно, они вместе поехали на дачу, а затем тот пропал. Возможно, следователь намеренно сгустил краски, заявив, что речь идет о жизни человека. Мне пришлось уступить, но я разрешил допрашивать больную только пять минут. Он обещал, что задаст всего пару вопросов, но вышел обескураженный. Моя пациентка заявила, что абсолютно ничего не помнит.

Алла слегка расслабилась. Ясно, что это обычные формальности. Следователь ничего не выяснил у Натки и на всякий случай предупредил врача, чтоб тот сообщил о её знакомых, — вдруг они что-то знают. Для проформы заполнит бумажки, вот и все.

— Нам Ната тоже сказала, что потеряла память, — поделилась она.

— Возможно, Наталия просто не захотела разговаривать со следователем. В её состоянии общение с правоохранительными органами не обогащает положительными эмоциями.

— Да и в обычном состоянии тоже, — сухо констатировала Алла.

— Приходилось общаться? — улыбнулся Виктор Павлович, проигнорировав её нелюбезный тон.

— К сожалению, приходилось, — кивнула та, а Лариса лишь вздохнула. — Честно признаюсь, что это был самый безрадостный период в моей жизни. Отрицательных эмоций хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Надеюсь, в данном случае у вас не будет неприятностей. Как я понял, следователю нужны хоть какие-то сведения, поскольку от Пантелеевой он ничего не добился. Очевидно, вас будут спрашивать о её взаимоотношениях с приятелем.

— А какое это имеет значение? — удивилась Алла.

Врач пожал плечами.

— По-моему, правоохранительные органы всегда с этого начинают.

— Ищут мотив?

— Наверное, так, — кивнул тот.

— То есть, Нату подозревают, что она помогла исчезнуть своему любовнику? — уже более миролюбивым тоном произнесла Алла.

Виктор Павлович снова пожал плечами.

— Напрямую следователь об этом не говорил, но, думаю, он этого не исключает.

— А может быть, они просто поссорились, Ната его выгнала, и он преспокойно уехал?

— Вполне возможно. Но в таком случае её приятель должен был вернуться домой.

— Но он мог заехать к другой любовнице, — губы Аллы скривились в презрительной гримасе. Марика, любовника Наты, она не жаловала. — Не сомневаюсь, что у него ещё с десяток пассий.

— Прошу меня извинить, Алла Дмитриевна, но не люблю строить всевозможные догадки о личной жизни моих пациентов. Я врач, у меня другие задачи.

— Почему же следователь имеет наглость что-то вам приказывать? — бесцеремонно поинтересовалась Алла.

Ларисе стало неловко за подругу, и она незаметно пихнула её ногой, но врач лишь усмехнулся.

— Он не имеет никакого права мне приказывать. Поставлять свидетелей не входит в мои обязанности. Просто по-человечески попросил. Нам приходится постоянно контактировать с правоохранительными органами, как правило, в одностороннем порядке. Они изрядно мешают и нам, и нашим пациентам, приходят в любое время, порой бывают чересчур настойчивы, требуя разрешить допрос тяжелого больного.

— Но почему вы их не выставите вон? У вас же есть на это право.

Ну до чего Алка настырная! Ей-то какое дело? Ведь и так все ясно обычные формальности. Менты делают вид, что работают, а на самом деле уговаривают потерпевшего не писать заявление, чтоб не портить отчетность. Если случайно раскроют преступление, тогда и заводят дело.

Лариса посмотрела на подругу с легким раздражением. Чего тут сидеть и пытать хирурга, когда времени и так мало! Она демонстративно посмотрела на свои часики, намекая Алле, что пора закругляться, но та и бровью не повела, а Виктор Павлович терпеливо пояснил:

— В каждом случае врачи исходят из интересов пациента. Если его состояние не позволяет, органы ни за что не получат разрешения на допрос, какими бы соображениями они ни руководствовались. Но ведь у нас особый контингент больных. Бывают ножевые и огнестрельные ранения, тяжелые черепно-мозговые травмы и тяжкие телесные повреждения. Если пациент пострадавший, то срочность допроса мотивирована — необходимо обнаружить преступника по свежим следам. Согласитесь, надо же выяснить, кто совершил преступление. Это не только в интересах следствия, но и в интересах пациента.

— Но у Наты же другой случай! — возразила Алла.

— Согласен. Именно поэтому я разрешил допрашивать её всего пять минут. Если бы Наталия знала, где находится её приятель, она бы ответила, и вопрос был бы закрыт.

— Следовательно, она не знает… — предположила Алла.

— Или не хочет говорить.

Алла внимательно посмотрела на врача. Она легко схватывала недосказанное и понимала подтекст.

— Виктор Павлович, вы в чем-то её подозреваете?

— Это не в моей компетенции. Ежедневно проходит столько больных, что играть в детективов просто некогда. Да мне это и неинтересно.

— И все же…

Она продолжала гнуть свою линию, надеясь получить от врача побольше информации. Лариса решила не торопить её и не вмешиваться, хотя пока не понимала, зачем подруге это нужно.

Обычно Алка мало интересовалась чьими-то любовными интрижками. Видимо, здесь что-то другое. Подруга ничего не делает просто так. Значит, у неё есть какая-то цель. Быть может, решила помочь бывшей однокласснице, попавшей в сложную ситуацию? Хоть подруга недолюбливает Натку, но та так беспомощна и одинока, а Алка хоть и внешне резкая, циничная, но добрая баба.

— Я свои соображения уже высказал, — сухо отозвался Виктор Павлович.

Видимо, расспросы стали его раздражать. Он всего лишь хотел передать посетительницам, что с ними поговорит следователь, а его самого подвергли пристрастному допросу.

Алла сразу поняла причину его недовольства. Но отступать не привыкла. Эта хитрая лиса тут же поменяла тактику. Тон её стал почти просительным.

— Виктор Павлович, пожалуйста, смените гнев на милость. Поймите, это не праздное любопытство, для нас это очень важно.

Тот чуть заметно вздохнул. Очевидно, у него было полно дел, а тут приходится тратить время на длинные беседы с не в меру любопытными дамочками…

Но от Алки не так-то просто отвязаться. Та продолжала смотреть на него с напряженным вниманием, ждала ответа, и врач сдался.

— У меня сложилось впечатление, что Наталия Пантелеева что-то знает, но не намерена сообщать это следствию.

— А вы?

— Я тем более. Врач, как и адвокат, хранит тайны своих подопечных. Помогаю правоохранительным органам в меру своих возможностей, но не в ущерб пациентам. Пока они находятся во вверенном мне отделении, они под моей защитой. Но если это не