Он продолжал, став вдруг очень серьезным.

– Этим людям предстоит провести вдоль границы рейды с целью помешать поставкам Севера в районе Великих Озер.

Аделина откинулась на пышные пуховые подушки и от волнения задрожала всем телом.

– Какая восхитительная месть! – воскликнула она.

– Ей-богу, как злобно ты ухмыляешься.

– Меня охватывает злоба, когда я думаю об этих подлых янки. – Она вдруг тоже посерьезнела. – Какова наша роль во всем этом? – не успокаивалась она. – Ведь Синклеры наверняка ждут от нас участия, иначе он бы тебе не доверился.

– Роль у нас пассивная, – пояснил Филипп. – Просто позволить Кертису Синклеру принимать в нашем доме некоторых членов подпольной группы и отдавать им приказы.

– Я сама буду их принимать. – Она снова села. – И никто не посмеет говорить, что я не сыграла свою роль.

– У тебя в этом деле нет роли, – твердо сказал он. – Все, что тебе нужно сделать, – закрыть глаза и рот.

– И эти храбрецы будут здесь! Ни за что.

Когда она повысила голос, попугай, издав возглас недовольства, спорхнул с изголовья кровати. Он приземлился в изножье, прошел вдоль ее тела и, добравшись до лица, прижался пернатой головой к ее щеке.

– Бони, дорогой мой, – тихо проговорила она.

Он, не зная другого языка, отвечал ей ласковыми словами на хиндустани.

Филипп начал раздеваться.

– Посади птицу обратно на насест. Я отказываюсь ложиться с ним в постель, – сказал он.

Аделина встала и отнесла Бони в клетку. Оказавшись внутри, он выругался в адрес Филиппа: «Жулик, мошенник!»

Аделина, казавшаяся в пышной сорочке выше ростом, подошла к окну.

– Сирень почти отцвела, – сказала она, – но какой божественный аромат! Подойди поближе.

Они вместе вдыхали аромат сирени и сладость нетронутого деревенского воздуха. Вокруг не было ни звука, кроме слабого шуршания листвы и плеска ручья в зеленых глубинах ущелья.

Этажом выше в комнате Синклеров двое южан обсуждали как прошедший вечер, так и ожидавшие их впереди трудности.

– Я просто влюблена в этих Уайтоков, – воскликнула Люси Синклер. – Они такие естественные, спонтанные и симпатичные. У нее изумительная масть, не находишь? Эти золотисто-каштановые волосы, сливочная кожа, глаза! Слава богу, я отношусь к женщинам, которые могут восхищаться женской красотой.

– Хороший парень этот Уайток, – сказал Кертис Синклер. – Он вполне готов позволить мне воспользоваться своим домом как штабом. Конечно, все будет совершаться втайне. Члены группы будут приходить, только когда стемнеет. И уходить, создавая как можно меньше шума. Думаю, соседи ничего не заподозрят.

В этот момент в комнату вошла горничная Люси Синклер.

– Я тут, госпожа, пришла расчесать вам волосы. Боже правый, спутались-то как. – При этом она размахивала щеткой, как боевым оружием. Лицо сияло благородной целью. Когда госпожа, закутавшись в шелковый пеньюар, опустилась в кресло, девушка принялась нежными движениями расчесывать длинные светлые локоны.

– Ну как, Аннабелль, тебе удается ладить с остальной прислугой? – спросила Люси Синклер. – Надеюсь, ты с ними всегда вежлива.

– Право, госпожа, я только и делаю, что улыбаюсь, когда толкую с ними со всеми. Кроме этого ирландца, Пэтси, – ведь я и половины его слов не понимаю. – Аннабелль скрючилась от смеха при одной мысли о Пэтси.

Тут с большой стопкой свежевыглаженной одежды появилась Синди, которая начала раскладывать вещи по ящикам шкафа, одновременно громко сетуя, что пришлось до самого вечера ждать свободный утюг.

– Мы все, госпожа, в лохмотьях ходить будем, – скорбно заключила она, – если не достанем новой одежды, да поскорее. Вы только гляньте на энтот туфель! – Она для наглядности подняла ногу. Подошва ее туфли износилась до дыр.

– Потерпи, – успокаивала ее Люси Синклер. – Будет у нас новая одежда, как только закончится эта жуткая война. И тогда, я надеюсь, мы поедем домой.

Темнокожая воздела руки к небу.

– Я только и делаю, что молюсь, госпожа, чтобы это случилось, пока зима не пришла – говорят, здесь жуть как холодно и снегу навалит по пояс. Мы, темнокожие, как пить дать околеем.

Кертис Синклер стоял у окна, спиной к остальным. Когда слуги ушли, он обернулся и спросил:

– Где спят эти двое?

– В маленькой комнате рядом с нами. А Джерри устроился где-то в подвале.

– Нам не следовало везти с собой рабов, – сказал муж. – Слишком уж многого мы хотим от Уайтоков.

– Но ты же не захочешь, чтобы я сама со всем справлялась! – В ее голосе слышались истерические нотки. Она произнесла это дважды, голос ее дрожал.

– Конечно нет, – ответил он.

– А также имей в виду, что обе женщины нуждаются в новой одежде. И Джерри необходимы новая одежда и обувь. Всех троих нужно срочно обеспечить чем-то новым.

– Пусть идут ко всем чертям, – спокойно ответил он. – У меня нет на них денег.

Он достал часы и принялся их заводить. Она промолчала.

V. Визит к Уилмоту

На следующее утро Аделина пешком отправилась в сопровождении Неро навестить Джеймса Уилмота, англичанина, приплывшего в Канаду на одном с Уайтоками корабле. Он приобрел у извилистой реки участок земли с бревенчатым домом и жил просто, но с комфортом. У берега реки стояла плоскодонка. На маленьком причале лежала удочка. Перешептывались камыши.

Обычно Аделина навещала соседей верхом на любимом жеребце, но сегодня был секретный визит. Пройдя по заросшей травой тропинке, она постучала в дверь. В ожидании ответа ее охватило чувство тайны, всегда связанное с Уилмотом. Начнем с того, что он не распространялся о прошлой жизни. Она считала его холостяком, пока, спустя какое-то время после его заселения в дом, не обнаружила в результате его собственного признания, что он тайно покинул Англию, чтобы скрыться от ненавистной жены. Он лишился средств, обеспечивая существование ей и ее ребенку.

Когда жена, узнав о его местонахождении, последовала за ним, именно Аделина Уайток пустила ее по ложному следу.

Аделина не вспоминала этот разговор уже почти двенадцатилетней давности без лукавой усмешки. При встрече с бывшей миссис Уилмот она сразу же поняла, почему от нее сбежал муж.

C того самого времени Уилмот вел осмысленно счастливую жизнь в компании своего слуги, компаньона, протеже и ученика, молодого человека по имени Тайт – полукровки с французскими и индейскими корнями. Именно он сейчас и открыл Аделине дверь. За годы жизни у Уилмота из загорелого юнца он вырос в мускулистого и стройного молодого человека. В тот год он сдал свой первый экзамен по курсу юриспруденции. Уилмот гордился им и относился почти как к сыну.

– Доброе утро тебе, Тайт, – сказала Аделина. – Дома ли мистер Уилмот?

– Он почти всегда дома, – почтенно склонив голову, ответил Тайт. – Я доложу ему о вас. Он