- Ой, Лалиса, почему ты в холле?

Поворачиваю голову на звук, и встречаюсь взглядом с онни. Та смотрит на меня округлёнными глазами, как будто не сама приходила ко мне все эти дни почти каждые сутки с Бэм Бэмом.

«Чего это с ней?» – Думаю я, но тут же замечаю удивлённые глаза с других ребят и вытаращенные зенки Ким Джи Ука. А вот это уже интересно.! Хотя, он впервые видит Лалису в больнице, но может сравнить то, что было до, и что есть теперь. Как видно, моё нынешнее состояние его шокировало. Смотрю на него, и думаю:

«Ну да, меня нынешнее положение бывшей Пранприи совсем не вдохновляет. Выглядит она, действительно, не очень. Ну, это ещё мягко сказано!».

Если честно говорить, то по мне лучше, если бы в зеркале отражался, пусть тощий, пусть побитый, но пацан, а не то жалкое создание, которое я вижу в отражении. Но реальность утверждает обратное, причём настойчиво, и столь безапелляционно, что хочется выть от бессилия что-либо изменить. Я мельком бросаю взгляд на халатик, ноги в гипсе, поднимаю глаза на всю эту банду моих теперешних знакомых. Вон тех четверых я вижу впервые, хотя, вроде эти ребята были на одной из фотографий, что показывал мне Бэм Бэм. Вот, от них отделилась девчонка с большим пакетом (да они все сегодня с какими-то пакетами, интересно, зачем?), и чешет прямо ко мне. Подскочила, и начала что-то говорить, но я почему-то её не понимаю. Это вроде не тайский, но похоже. Девчонка видимо увидала удивление на моём лице, и поэтому быстро перешла на корейский:

- Ой, Ладиса, извини, тут такое дело, что я от волнения перешла на исанский язык (один из языков Таиланда). Ты знаешь, что конкурсное прослушивание перенесли на зиму, и совместили с танцевальным конкурсом!

Смотрю на неё, и думаю:

«Она что, с дуба рухнула? Откуда я могу это знать, когда у меня в палате нет ни телевизора, ни компа, даже мобильника, и того нет! Проклятый доктор велел медсёстрам и всем остальным ничем не волновать пациентку. Вот и сижу в информационном вакууме!».

А эта шпингалетка, увидев непонимание в моих карих зенках, опомнилась, и переключилась на меня:

- Как ты себя чувствуешь, подруга? – И смотрит на меня такими честными, пречестными глазами, как будто её действительно интересует моё здоровье, а не перенос какого-то конкурса на зиму. Такое поведение этой девчонки мне не нравится, чувствую, что она ещё и в спину ударить может, если случай подвернётся. Запах керосина явственно проступает, и предвещает мне большие проблемы в отношениях с этой «подругой». Я напрягаюсь, но тут уже подходят все остальные желающие меня навестить.

Кортеж имени меня трогается, и мы направляемся в мою палату. Там, предварительно выгнав мужиков из палаты, меня взяли в оборот моя онни и эта девчонка, которую , как оказалось, зовут Ваан, а прозвище у неё Нинь. Я про себя перевёл с тайского на русский, получилось «сладкая маленькая девочка». Ну, насчёт маленькой, это точно – она ниже меня, а вот сладость её горчит, причём очень! И с этой Ваан мы лучшие подруги? Не верю! Хотя, может старая Пранприя и корешилась с этой Ваан, но я-то не она! Ладно, не будем пока накалять ситуацию, вдруг, моя первоначальная оценка этой девчонки неверна. Сон Янг тем временем раздела меня, ощупала каждый сантиметр тела, поцокала языком постучала пальцем по гипсу, и заявила:

- Я думала, что будет хуже! Слава Будде, синяки прошли. Вчера господин Ким звонил при мне доктору, который нас обрадовал, что скоро с тебя снимут гипс.

Ну, это не лезет, ни в какие ворота! Пациенту ничего не говорят, а доводят до него всю информацию через его родственников или знакомых! Странная система подготовки больных к изменениям. Пока сестра шуршала принесённым пакетом, Ваан спросила меня:

- Ты что, и исанский язык забыла? Мы ведь с тобой на нём секретничали в школе?

Интересно девки пляшут…

Осторожно спрашиваю:

- А я его точно знала?

- Конечно! – Скалит зубы эта Нинь. – Ты же меня ему научила! У тебя был дед с провинции, где на нём говорят, а не у меня! Просто, я к языкам способна, как мне учителя говорят.

Вот в чём дело! Придётся посмотреть потом, как доберусь до местного Интернета, что это за язык такой. Не знаю, смогу я его выучить или нет. Ведь от обладательницы этой тушки, в которой поселили меня, практически ничего не осталось. Не скажу же, что я вообще мужик, и никогда до этого не знал, что в Таиланде несколько языков. Может ещё потрепаться этой «подружке». Что я вообще то русский, из далёкой снежной России? Тогда точно в дурку загонят! Нет, я хочу спокойно жить, и свободно перемещаться! Пусть и в девичьем теле, но зато на свободе! Поэтому ответим так:

- Неужели? Хотя и омму с аппой, и онни, и Бэм Бэма не узнавала, как очнулась…

- Что ты говоришь?! – округляет глаза Нинь.

- Да, правда, пришлось даже ей фотографии показывать, чтобы она поверила нам ! – Подтверждает Сон Янг.

- О-о-о! – Изумляется Нинь, сделав круглые глаза. Тайцам это легче даётся, чем корейцам, у которых глаза немного уже. – Значит, ты и меня не узнала?

- И тебя тоже! – Подтверждаю, печально покивав головой.

На ум приходит анимешная картинка: провинившаяся девочка опускает голову, и шаркает ножкой в красивой туфельке. Примерно такой у меня сейчас вид. Замечаю, как Нинь недовольно поджала губы, и зачем-то посмотрела в окно. Ничего, переживёт! Тут, я, понимаешь, своих родственников не узнал, а ей на это плевать, лишь бы о ней все помнили! Ладно, пока сделаем вид девочки-одуванчика. Но с этой Нинь надо быть настороже.

Моя онни помогла своёй тонсен обратно натянуть больничный халатик, и открыв двери, рявкнула:

- Можете заходить!

Я аж подскочил от командирских ноток в голосе Сон Янг. Ну, сестрица, ну и выдала! С испугом подумал: