потребном случае не щадить, и притом по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. О ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися буду; когда же к службе и пользе Его Величества какое тайное дело, или какое оно ни было, которое приказано мне будет тайно содержать и то содержать в совершенной тайне и никому не объявлять, кому о том ведать не надлежит и не будет повелено объявлять. Сие должен и хочу я верно содержать, елико мне Всемогущий Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключении же сей моей клятвы, целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

К сему клятвенному обещанию руку приложил и оному присягал Псковский уездный предводитель дворянства артиллерии поручик Александр Абрамов Фон-дер-Беллен.

Приводил оного к присяге Евангелическо-лютеранский дивиз[ионный] проповедник пастор К. Ф. Розенталь.

При совершении присяги 9 декабря 1843 года присутствовали:

гражданский губернатор Бартоломей

вице-губернатор Потулов

губернский прокурор*

советник**

советник Михаил***

Советник Василий Поляков

Секретарь****

ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 50–50 об. Подлинник. Рукопись.

* Подпись неразборчива.

** Подпись неразборчива.

*** Фамилия неразборчива.

**** Подпись неразборчива.

Ил. 15. Клятвенное обещание Александра Фон-дер-Беллена [4] на российское подданство ГАПО. Ф. 110. Оп. 1.Д. 51. Л. 50–50 об.

В декабре 1844 г. Временное присутствие герольдии своим указом разрешило Псковскому дворянскому депутатскому собранию внести детей Беллена в дворянскую родословную книгу, и в январе 1845 г. это внесение состоялось. Таким образом, по прошествии более чем пятилетней переписки и представления доказательств Александру Фон-дер-Беллену удалось отстоять права на дворянские привилегии для себя и своих потомков[86].

§ 2.2. Работа, семья, друзья

После смерти Абрама Яковлевича [2] дело по содержанию почтовых станций перешло Александру Фон-дер-Беллену [4]. Он очень ответственно подошел к работе. Активно использовал бюрократические и административные рычаги и завалил почтовое управление и канцелярию губернатора всевозможными обращениями и жалобами. Поводов для этого у Александра Абрамовича было немало: в семейном деле начались проблемы. С одной стороны, это было связано со сменой в середине 30-х гг. руководства почтовой конторы Псковской губернии, с другой — с несговорчивостью самого Александра Абрамовича.

Александр Беллен содержал лошадей в 1836–1838 гг. на Орловской станции недалеко от своего имения Александровское. Он обратился к губернатору с жалобой на почтовое начальство. Не соглашаясь с позицией почтового ведомства, он указывал, что лошади, упряжь и иное оборудование содержались в примерном порядке и исправности. Причем об этом у него имелись документы от уездного предводителя дворянства и руководителя губернской почтовой конторы. Беллен уточнял, что, когда в августе 1837 г. в Псковской губернии ожидали приезда императора Николая I, прошла проверка всех станций. По результатам обследования Орловской почтовой станции она была признана исправной. «И благополучный проезд императора тому подтверждение», — указывал Беллен[87].

Одна из главных претензий почтовых властей состояла в нарушении сроков доставки писем и прочих задержках. По мнению Беллена, причиной невыполнения обязательств были объективные обстоятельства. Он указывал на проблему с почтовым шоссе, особенно в весенний и осенний периоды, когда при всей исправности оборудования и подготовленности ямщиков нет возможности ехать установленное время. Он утверждал, что очень часто экипажи застревают в грязи и постоянно требуется помощь посторонних людей. Так, весной 1837 г. при проезде княжеской особы по дороге от Острова до Пскова было выставлено несколько сотен человек, которые вручную переправляли экипажи на проблемных участках дорожного полотна[88].

Не найдя поддержки у губернских властей, Беллен обратился к губернскому предводителю дворянства Николаю Крекшину. Тот, в свою очередь, в октябре 1839 г. доложил губернатору результаты своего выезда на Орловскую станцию. Предводитель указывал, что количество лошадей, а также условия их содержания, наличие оборудования — все соответствовало установленным нормам[89]. Подобные проверки проходили с определенной периодичностью. Вот, например, описание станции Орлы от 28 февраля 1841 г., составленное по заданию губернатора. Ответственный за ревизию чиновник докладывал, что из осмотренных им 30 лошадей все рослые, сложения все выше среднего, держались отлично. Сбруя была вся новая и в полном порядке. Зимние повозки отличные и все единообразно окованные. Одежда ямщиков была чистая, форменная и довольно хорошая. Сам дом почтовой станции также признавался удовлетворительным[90].

Нам не удалось проследить время, до которого семья продолжала заниматься содержанием станций, но известно, что в 1838–1841 гг. за Белленами значилось 20 лошадей по 350 руб. за единицу в год, а в период с 1841 по 1844 г. — 33 лошади по 425 руб. в год[91].

Несовершенство механизмов контроля и учета со стороны государства привело к росту злоупотреблений и спекуляций в почтовой сфере, и эта система была отменена в 1847 г.[92]

Есть данные, которые позволяют выделить некоторые черты характера Александра Абрамовича Фон-дер-Беллена. Судя по всему, он был человеком достаточно жестким. Впрочем, ни по одной жалобе, поступившей на Беллена в различные инстанции, не было найдено доказательств вины или нарушения закона.

В 1847 г. островский земский исправник направил губернатору Александру Черкасову письмо островского помещика Петра Разиниуса. Помещик в письме указывал: «Проживая здесь 36 лет, вы не найдете ни в каком суде ни на меня, ни от меня никаких просьб, а еще меньше доносов. Я всем доволен. Но предупреждать и советами останавливать всякое зло я как старец 74-х лет, считаю за долг»[93]. Он призывал исправника или иного служителя правопорядка выехать к нему, чтобы на местности выяснить все обстоятельства, происходящие в поместье Беллена.

16 апреля губернатор просил уездного предводителя дворянства прояснить ситуацию, а исправнику написал, что он не находит препятствий, чтобы исправник лично увиделся с Разиниусом, «чтобы узнать от него обстоятельства, могущие принести пользу или отвратить вред, так как полиция должна все знать и действовать осмотрительно и не давать повода усиливаться злоречию или неверным слухам»[94].

При общении с полицией Разиниус пояснил, что Александр Фон-дер-Беллен очень жестоко обращается со своими крестьянами, и доказательством этому служит то, что недавно один крестьянин, неизвестный ему по имени, хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы избежать наказания старосты. По одним из свидетельских показаний, Беллен жестоко обращался с работниками в имении. Однако по другим сведениям эти факты не подтверждались. Так, по рапорту уездного предводителя дворянства Беклешова, который посещал