Шрифт:
Закладка:
Небезынтересна история экземпляра одного из змееобразных пресмыкающихся, находящегося в Париже. Оно было открыто голландским хирургом Гофманом. Несколько рабочих, взрывая камень внутри горы, заметили челюсть большого животного в потолке пещеры. Об открытии было сообщено Гофману, и он целые недели присутствовал при трудной работе отделения ископаемого от остальной массы камня. Наконец пресмыкающееся было торжественно перенесено в дом Гофмана. Начались сильные толки, дошедшие до настоятеля собора, стоящего на горе. Как владелец земли, он затеял продолжительную тяжбу, закончившуюся водворением у него драгоценности. Гофман умер, не получив даже вознаграждения. Наконец вспыхнула французская революция, и республиканские войска, подойдя к воротам Местрихта, стали бомбардировать город. Но по приказанию ученой комиссии, сопровождавшей войска, часть города, где хранилось замечательное ископаемое, пощадили. Настоятель, догадавшись, что причиной столь лестного внимания к его резиденции не может быть его собственная особа, спрятал ископаемое в склеп. Но по взятии города почтенный любитель не им добытых редкостей принужден был все-таки расстаться с сокровищем. Это один из лучших экземпляров парижской палеонтологической коллекции.
В заключение приведем здесь несколько опоэтизированное описание эласмозавра в его родной стихии. «На пространстве этого древнего моря, — говорит профессор Коп, — можно было видеть громадное змееобразное животное, поднимавшее вертикально над водой свою суживающуюся шею со стреловидной головой или размахивающее ею и описывающее круг, радиус которого равен шести метрам. Потом это животное опускается в глубину, и чудовище заметно только по пене, поднявшейся от исчезавшей живой массы. Если же появлялось вместе несколько животных, то можно легко представить себе их высокие, подвижные формы, вздымавшиеся до высоты мачт или сплетавшиеся вместе, подобно змеям. Эта необыкновенная шея поднималась от туловища слоновьих размеров… Конечности состояли, вероятно, из двух пар ластов, как у плезиозавров, от которых эти ныряльщики сильно отличались расположением грудной кости». Описанное хищное морское животное было лучше других приспособлено к более глубокой воде.
IV
Общая характеристика третичного периода и его деления. — Флора и фауна этого периода. — Некоторые особенности последней. — Плиоценовая эпоха.
С окончанием меловой системы начинается кайнозойская группа-эра. Она отличается сходством своих организмов с современными. По мере приближения к новейшим временам это сходство становится все более заметным, чтобы в аллювиуме перейти в тождество. Мезозойская эра была названа «веком пресмыкающихся», неозойская с не меньшим правом должна считаться «веком млекопитающих». Она делится на два периода — третичный и четвертичный. Первый, в зависимости от относительного количества представителей ныне живущих и вымерших форм, делится на три эпохи: эоцен, содержащий 3–4 процента современных видов, миоцен — 20 процентов и плиоцен — 50 процентов. Но так как оказывается, что в зависимости от местности меняется и относительное количество этих форм, то было предложено переходную эпоху между миоценом и эоценом назвать олигоценом.
В третичный период пределы суши все расширяются, и она приобретает возвышенный характер; подземная работа, утихшая в Европе в течение предыдущей эры, опять пробуждается и вызывает сильнейшие землетрясения, о которых современные вулканические явления дают лишь слабое понятие. Земная кора трескается, прежние расселины опять разверзаются, образуются новые, в которых отлагаются руды и россыпи. Средиземное море, которое долгое время сохраняло свой морской характер, к концу периода мало-помалу начинает входить в теперешние свои пределы. Охлаждение Земли у полюсов, распространяясь все дальше, порождает уже большее различие во временах года, а увеличение размеров суши вместе с образованием высоких гор дает большую разницу в климате. Растительный мир приобретает небывалое дотоле разнообразие; появляются даже деревья с опадающей листвой. Морская фауна заметно меняется: взамен покидающих наши края аммонитов начинают развиваться живущие в мелководном иле пластинчатожаберные моллюски, для которых увеличение береговой линии было очень благоприятно. Почти отсутствовавшие в предыдущую эру млекопитающие являются в большом количестве. Вместе с тем в зависимости от обособления климата отдельных областей появляются и местные фауны.
Имея в виду, что «геологическая летопись» ведется главным образом на дне морском, нетрудно проследить по третичным отложениям, где находилось тогдашнее море. Арктический океан занимал в те времена небольшое пространство между Шпицбергеном, Гренландией и Исландией. Он вдавался в громадный сплошной материк, состоявший из соединения всех этих островов с Америкой, Британией, Скандинавией, Северо-Западной и Восточной Россией до Урала, продолжение которого составляла Новая Земля. Юг Европы, наоборот, омывался морем, разлившимся на громадном пространстве от Америки через всю Среднюю и Южную Европу, Северную Африку с Египтом, Малую Азию, Персию, Гималаи, Индию, Индокитай, Корею, Японию и Сибирь. Но среди этого моря постепенно подымались острова Пиренеев, Альп, Центральной Германии, Карпат, Балкан, Кавказа, Донецкого кряжа.
Попытаемся нарисовать картину тогдашней жизни. Пред нами лесная чаща пальм, драцен, панданов, магнолий и камфорных деревьев, рядом с которыми растут тополя, дубы и фиговые деревья. Среди них там и сям разбросаны такие хвойные, как араукария, можжевельник. Все эти разнообразные растительные формы переплетаются гирляндами дикого винограда, плюща и других ползучих растений, которые, свешиваясь живописными фестонами, соединяются с растущими внизу кустами и деревьями акаций, терновника. По берегам многоводных рек и потоков, среди которых нередко встречаются целые острова из стволов деревьев, перевитых водяными и болотными растениями, растут почти те же виды, которые характеризуют растительность современной Флориды и даже долины Амазонки. В этих водах, богатых рыбой, кишат крокодилы, из которых некоторые достигали громадной величины — свыше 20 метров. Несомненно, что на суше тогда царили млекопитающие. Настоящими, бесспорными царями вод следует считать крокодилов. Эти ужасные твари были превосходно приспособлены для жизни в воде, — вот почему они уцелели до настоящего времени, лишь незначительно изменившись. Самое сильное сухопутное животное должно было погибнуть в борьбе с этими страшными пресмыкающимися, которые питались главным образом рыбой, но схватывали и неосторожно приближавшееся млекопитающее; так, например, громадный рамфозух, обладая чудовищной силой, легко утаскивал в воду даже слона.
В эоцене млекопитающие были животными со сборными признаками, напоминающие гомеровскую химеру.
Анаплотерий и антракотерий соединяли в себе
