Мой взгляд покидает ее, перемещаясь в темный подъезд ее дома. Поднимаюсь по лестничным маршам, вижу номера квартир: 27, 28…. Узнаю эти лестницы, так как сам жил здесь не так давно. Между первым и вторым этажами возле почтовых ящиков стоят два парня, курят. По виду старшеклассники. Слышу их разговор.

— Ну че, Банан, может, свалим уже отсюда? Чего впустую топтаться…

— Глохни, — отвечает грубый, прокуренный голос, — время еще есть.

— Я уже замерз! Целый час торчим, а толку…

— Не стони! Достал уже! — прерывает его Банан. — Еще десять минут и пойдем. А замерз — поотжимайся!

— Ты че, гонишь что ли! Щас! Я еще не отжимался!

— Ну тогда стой и не бухти! — грохочет Банан, бросает окурок на пол, топчет и смачно сплевывает.

Второй тяжело вздыхает, достает еще одну сигарету и прикуривает от окурка предыдущей.

Быстрым и незаметным в темноте движением Банан выбивает сигарету у него изо рта.

— Хорош смолить! — говорит он шепотом, — Кажется кто-то идет!

Глухо хлопнула входная дверь. Мой взгляд перемещается вниз по лестнице. Из темноты проявляется силуэт, мерно и не спеша отстукивая по ступеням каблучками.

Ольга!

«Ты не должна сюда идти! Не ходи сюда! Нет!» — кричу я. Но духов никто никогда не слышит. Ольга продолжает подниматься. Слышу ее уставший голос: «Опять света нет, да что ж такое…»

Банан вжимается в темную стену, сливается с ней. Второй обхватывает руками трясущиеся колени.

«Нет, нет — твержу я, — не ходи туда, не ходи!..»

Еще несколько шагов и Ольга поднимается на площадку. Из темноты выныривает рука, зажимает ей рот, горло леденит что-то холодное. Хриплый голос в затылок шепчет:

— Тихо, девочка. Давай сюда сумочку и не дергайся, а то глотку перережу.

Ольга нервно сглатывает, глаза округляются. Тот же голос прикрикивает:

— Бери сумку, тормоз! Че стоишь?

Мелькает еще одна тень. Ольга не видит лиц. Только дыхание — нервное, с перегаром. Сумочка срывается с ее плеча, исчезает в темноте.

— У нее перстень! Золотой! — каркает другой голос.

— Снимай! — шипит за спиной.

Ольга мотает головой. Подарок любимой бабушки, семейная реликвия…

— Снимай, Хомяк! Быстрее!

За руку хватают, пытаются стянуть. Перстень сидит крепко. По щекам у Ольги текут слезы.

— Нет, нет — шепчет она, — только не перстень.

Но ее не слышат. Грязная потная рука плотнее вжимается в лицо.

Палец больно дергают. Но Ольга плачет не от этой боли.

— Не слезает, — говорит тонкий, запыхавшийся голосок.

— Снимай, сука! Быстро! — хрипит ей в самое ухо. В нос ударяет тошнотворный запах гнилых зубов.

— Нет, — мотает она головой.

— Ах, так! Ну-ка дай ей как следует, Хомяк!

Через секунду обжигающая боль в животе ломает ее пополам. Дыхание спирает, дышать через нос становится труднее. Сзади ее крепко держат, не давая упасть. Грязные пальцы перемещаются и зажимают ей еще и нос.

— Че стоишь как столб?! Дай ей еще раз! — слышит она как из тумана.

Ударяют сильнее, даже тот, кто стоит сзади не может ее удержать. Они валятся на пол. По горлу скользит холодное лезвие. Сознание покидает ее. Но грубые руки снова поднимают обмякшее тело, больно дергают за палец. Все уплывает вокруг, теряется в мрачной темноте подъезда.

— Все-о-о-о! Ссня-а-а-ал! — проносятся длинные, далекие, затухающие слова.

— Бе-е-ежжи-и-и-им! — и ее отпускают.

Тело слабнет, чужие руки ее отпускают, она ударяется головой о ступени. Удар слабый и мягкий, словно на подушку. Руки плавно поднимаются к горлу, через пальцы вытекает что-то горячее и липкое. Через минуту становится тепло и сонно.

Ольга закрывает глаза. Теперь хорошо…

Теперь все…

— Нет!!! — кричу я и открываю глаза.

У Серого из рук выпадает вилка и со звоном скачет по полу. На нас удивленно смотрят с других столиков, кто-то усмехается, кто-то хмурится.

— Эй, Никита! Ты чего это? — спрашивает испуганный Сергей громким шепотом, наклонившись ко мне.

— Что? — переспрашиваю я, приходя в себя, — что это было?

— Я не знаю, — говорит Сергей, улыбаясь по сторонам, мол у нас все в порядке, не обращайте внимания. — Сидим, газговагиваем, а ты вдгуг — газ, и будто заснул. Я только хотел тебя за гуку взять, а ты как заогешь: нет! Нет! Я испугался так, что даже вилка у меня из гук вылетела!

Что он несет? Неужели все это привиделось мне за одну секунду? Ольга… Подростки в подъезде… Сумочка…

Дальше я забыл. Что же было дальше? Что случилось?

Сергей что-то говорит, размахивает руками. А я пытаюсь вспомнить только что виденное.

Ольга… Какие-то дети… Темный подъезд…

Видение ускользает так же быстро, как и появилось.

Серый трясет меня за плечо.

— Пошли, Никита.

— Да? — я смотрю на него невидящим взглядом, говорю автоматически. — Пошли.

Мы взяли подносы с пустыми тарелками, поставил их на стол у входа, вышли в коридор. Я все делал автоматически, не думая. Мысли только про Ольгу.

Что-то не так. Что-то со мной происходит неправильное. Может, это какие-то знаки, о которых я не догадываюсь? Но что они мне говорят?

Надо сходить к врачу, это точно…

— Это точно, — говорит Сергей

— Что? — переспрашиваю я.

— Ну, ты сказал, что нужно к вгачу сходить. Я думаю, что было бы неплохо тебе показаться. Ничего личного!

— Я что это вслух сказал?

Серый посмотрел на меня, как на припадочного.

— Ну… так-то да.

— Блин.

— Да ты не волнуйся так! Если надо, я могу посодействовать, у меня есть связи, если что!

— Ну, спасибо, дружище.

— Да не за что!

У меня у самого есть так-то знакомые в больнице, подумал я. Точно! — осенило меня в тот же миг. Светка! Надо же ей позвонить!

— Серый ты иди, я тебя догоню. Звонок срочный.

— Да, конечно, — махнул Сергей и пошел по коридору дальше.

И тут у меня заиграл в кармане телефон, поднимаю к глазам: Светка.

— Никита? — уточняет она.

— Да. Света, привет, я это…

— Никита, — голос ее изменился: потух, осип. — Тебе надо срочно приехать. Вы же друзья с Глебом?

— Конечно. А что случилось? Ты что-то знаешь? Меня просто к нему не пустили…

— Срочно приезжай, пожалуйста, — сказала она плачущим голосом.

— Подожди, объясни!

Она всхлипывала в трубку. Я с трудом разбирал ее слова.

— Ему очень плохо, Никита! Я не знаю, что делать! Врачи не знают! Приезжай, пожалуйста!

— Да, конечно! Я приеду! Но… как? Как мне попасть? Меня…

— Я сегодня дежурю в ночь. После шести приедешь и набери меня, я тебя встречу. Хорошо?

— Хорошо, жди! Я буду обязательно!

В трубке послышались всхлипы и какое-то шептание. Я пытался