Шрифт:
Закладка:
— Знаешь, по-моему, ты тоже вырос, — заметил я.
— О! Видно? Это же здорово! Еще немного, и отец отдаст мне свою кольчугу. Он обещал.
В обнимку мы дошли до праздничного стола, я принес ему эль и принялся расспрашивать о войне. Я же видел, как его распирает. В итоге он битых полтора часа рассказывал нам о сражениях. Как я понял, место его было в середине отряда, а во время боя ему надлежало метать дротики во врага.
— Я уверен, что пару раз в кого-нибудь да попал! — произнес он без особой уверенности. — Там же не вернешься, чтобы проверить. А потом пришлось отступать. Хорошо, что живыми вырвались!
Теперь он говорил немного иначе, чем до отъезда. Его всегда переполняла энергия, но теперь она нашла выход. Ему нравилось быть воином. В разговоре он явно подражал кому-то из ветеранов. Впрочем, на мой взгляд, он теперь не очень-то отличался от них.
Брат и в самом деле рад был возвращению. Последние месяцы войны оказались не особенно радостными. Между двумя королями Лота вспыхнула застарелая кровная месть, а в какой-то момент едва не случилась стычка с людьми Гододдина. Наши воины хотели всего лишь сбросить напряжение и немного перестарались с шутками в адрес чужаков. После всех этих напастей, конечно, хорошо было очутиться в тишине и уюте нашего дома.
Наговорившись, Агравейн зевнул и решил залечь спать прямо здесь, в зале. Ведь теперь он был воином, и впереди его ждал пир. Я не видел его до вечера следующего дня.
Лот, едва разместив свой отряд в Дун Фионне, озаботился планами следующей войны. Никаких сомнений в том, что война начнется, и продлится, возможно, несколько лет, у короля не возникло. Такие предприятия стоят недешево. То, что удалось награбить этим летом, не смогло окупить даже расходов на неудачную кампанию, а надо прикупить новое оружие, а урожай в этом году оказался так себе. Мой отец повысил дань для своих вассалов, те, в свою очередь, подняли налоги, народ, естественно, ворчал. Серьезных войн не случалось уже девятнадцать лет, от связанных с ними проблем успели отвыкнуть.
Агравейн в меру своего разумения старался помогать отцу. Для него это означало слушать, как отец рассылает посольства, уговаривает недовольных королей, пытается помирить роды, озабоченные кровной местью, кого лестью, кого угрозами и обещаниями. Брат выслушивал ветеранов, постоянно жалующихся отцу на величину дани; они напоминали о своих былых заслугах, недоумевали, с чего бы это их господа задерживают положенные выплаты. Агравейн изо всех сил старался не заснуть, даже не пытаясь вникнуть в причины тех или иных решений короля. В конце концов, он решил, что нет ничего скучнее, чем управление королевством, особенно когда никто не прислушивается к твоим прекрасным идеям. Он больше не просиживал на советах, а предпочел вернуться к друзьям по оружию. Поначалу Лот раздражался — Агравейн мало вникал в то, что слышал, а его предложения оказывались одно нелепее другого. Но делать нечего, какой-никакой, но старший сын оставался наследником королевской власти, и Лот всеми силами пытался донести до Агравейна искусство управления вождями и кланами королевства. Впрочем, скоро он пришел к выводу, что Агравейн просто пока слишком молод, охота для него куда интересней, чем разговоры старших. Поэтому он махнул рукой на попытки приобщить сына к государственным делам. Пусть делает, что хочет. Придет время, научится…
Меня-то совсем не удивляло то, что Агравейн предпочитает советам старейшин свои охотничьи забавы. Брат был человеком действия. Он быстро принимал решения, даже если они оказывались ошибочными, главное — побыстрее и, желательно, пожестче. Искусство управления требует от человека хитрости, организационных способностей, красноречия и тонкости. Поспешные действия часто просто вредны. Мой отец король Лот мог легко перехитрить лису, ему доставляли удовольствие сложные политические интриги, с помощью которых он сдерживал своих королей-вассалов, заставлял их платить дань, предотвращал междоусобицы и кровную месть, в то же время ухитрялся сохранять их благосклонность, а значит, и собственное положение. Агравейн ничего не смыслил в дипломатических тонкостях, советы быстро его утомляли, и он отправлялся на поиски развлечений. Он часто ходил на охоту и нередко брал меня с собой.
Прошло некоторое время после возвращения отряда, и как-то раз, в конце ноября, мой старший брат зашел на нашу тренировочную площадку в мальчишеском Доме. Я опять метал дротики в мишень. Это посложнее, чем владение копьем или мечом. Дротик — оружие ближнего боя, им приходится пользоваться на бегу, в гуще сражения. От умения воина часто зависит его жизнь. Вот я и отрабатывал навыки на ходу, на бегу и стоя на месте. Сегодня настала очередь упражнений стоя.
Агравейн подошел и остановился позади меня, наблюдая, как я один за другим послал три дротика в мишень, причем один из них пришелся точно в центр. Агравейн нахмурился.
— Ты хорошо занимался летом, правда, ведь? — спросил он.
Я повернулся, немного покраснев от гордости. Никто из них, ни отец, ни брат, еще не видели, насколько у меня стало лучше получаться, и конечно, мне хотелось похвалиться.
— Да, конечно, я занимался. Каждый день по часу. С дротиками, с копьем, с мечом, со щитом. Правда, у меня неплохо получается?
Он нехотя кивнул, все еще хмурясь.
— Кое-что и впрямь получается. Но если ты будешь так бросать во время битвы, тебя затопчут.
— А Дарроу говорит, что так и надо. Он же наставник…
— Это потому, что не ждет от тебя особых успехов. Смотри… Левую ногу отставь подальше назад, а левую руку держи поближе к телу. У тебя же там должен быть щит. Понимаешь?
— Но Дарроу…
— Ой, клянусь солнцем, ну что ты споришь? Я же хочу тебе помочь! — Он кривовато улыбнулся. Я продолжал смотреть на него, и улыбка исчезла. Брат опять нахмурился, то и дело сжимая и разжимая кулаки.
Я принял предложенную им стойку и метнул дротик. Промах!
Он покачал головой.
— Солнцем и ветром клянусь, не так! Держи дротик прямее! Морриган тебя забери! [Морриган — богиня войны в ирландской мифологии.] Ну, кто так бросает!
Я сделал еще один бросок. Опять промах!
— Ну как ты
