– Я торгую грузовиками. Обычно я заключаю контракты через Интернет, но иногда приходится выезжать на место.

– Значит, вы технарь? Не хотите со мной на авиашоу? Я могу провести вас в VIP-зону. Лучшее место!

– Увы, – я только пожал плечами. – У меня очень срочная сделка. Совершенно нет времени.

– Очень жаль. Может, вы бы тогда изменили свое отношение к авиации. Ну да какие ваши годы? Еще не все потеряно.

Меня потянуло вперед. Самолет застыл на несколько секунд. В иллюминаторе проплыли указатели взлетной полосы – белые цифры и буквы на красном фоне. Двигатели загудели на взлетном режиме, и меня вдавило в кресло. Я еще раз проверил ремень и вцепился в подлокотники, даже не пытаясь стереть со лба испарину.

Наконец, колеса оторвались от асфальта. Глухо стукнули створки шасси. Я закрыл глаза, не в силах смотреть, как земля превращается в лоскутное одеяло. Хотя сколько раз я видел это зрелище из кабины истребителя!

Когда самолет набрал высоту и гул двигателей стих, Николс снова дотронулся до моей руки:

– Мы набрали высоту! Не бойтесь! Подумайте лучше о безумце, который летает на «Старфайтере». В Портленде сейчас базируется парочка этих птичек.

Я открыл глаза. Доктор смотрел на меня взглядом заботливого врача у постели тяжелобольного.

– И что здесь такого? – с трудом вымолвил я.

– «Старфайтер» – страшная машина. На нем запросто можно наглотаться земли. К тому же самолет этот летает лишь по прямой и с трудом разворачивается. Не зря его называют «ракета с крылышками».

Я едва не высказал доктору все, что думаю. Что управлять «Старфайтером» ничуть не сложнее, чем любым реактивным истребителем. И что его маневренность не хуже любого перехватчика тех далеких времен, когда полеты были пропитаны романтикой и свободой. Но едва я раскрыл рот, как лайнер встряхнуло, и слова застряли у меня в глотке.

Доктор озабоченно посмотрел на меня:

– Всего лишь турбулентность. Самолет не развалится, не переживайте. Он прочный.

– Интересно, нас будут кормить? – внезапно спросил я.

Николс почесал в затылке и, после небольшой заминки, ответил:

– Вряд ли. Я не видел, чтобы на борт грузили питание. Да и зачем оно? Лететь всего час!

– Жаль, – вздохнул я. – Может, пилотам дали бы рыбу на обед.

Собеседник растерялся:

– Э… Какую рыбу? Причем здесь рыба?

Я промолчал. Наверное, Николс не читал шедевр Артура Хейли. И, наверное, правильно делал.

В иллюминаторе под весенними солнечными лучами синело море. Водная гладь переливалась мириадами сверкающих блесток. Зрелище, конечно, красивое, но меня оно не вдохновило. Я закрыл глаза и попытался заснуть. Казалось, прошло всего мгновение, а Николс уже тряс меня за плечо:

– Вставайте! На посадку идем!

Гул двигателей стих. Самолет быстро снижался. Я на всякий случай проверил ремень, и это не укрылось от зорких глаз доктора.

– Значит, у вас аэрофобия… – в голосе Николса слышалось искреннее участие. – Вы ведь так и не отстегнулись во время полета. У меня есть на примете неплохой психотерапевт, бывший летчик. Вот визитка, очень рекомендую.

Я сунул картонный прямоугольник в карман.

Самолет развернулся и вышел на посадочную прямую. В иллюминаторе показались крыши домов. Я закрыл глаза и сидел так, пока мы не зарулили на перрон.

Как только погасло табло «пристегните ремни», ко мне подскочила стюардесса:

– Мистер Риппер? Вас ждут в здании терминала, говорят, очень срочно, – она едва не выпихнула меня из самолета.

Я увидел полковника издалека. Едва я подошел к нему, он схватил меня за руку и потащил к ангару:

– F-16 сел с отказом в Портсмуте! Открути пилотаж!

– На чем? – ответ я знал и так.

– «Старфайтер». Сейчас это единственные реактивные истребители в моем распоряжении.

– Хм… Я не знаю, что входило в программу.

– Импровизируй! Сегодня можно все! Единственное ограничение – не крути в сторону терминала. На всякий случай.

Меня охватил азарт:

– Знаете что, полковник? Организуйте трансляцию веселенькой музыки в кабину. Зрителям тоже. И откачайте половину топлива! – я рванул в раздевалку за противоперегрузочным костюмом.

Бело-синий «Старфайтер», преобразился. Неизвестный художник нарисовал на хвосте утенка. На правом воздухозаборнике красовалась кинозвезда сороковых годов прошлого века. Но больше всего меня растрогала надпись под фонарем кабины: «Капитан Джек Риппер». Самолет прикрепили ко мне.

Я получил свои пять минут славы. Когда я выруливал, то видел восхищенные и удивленные лица зрителей, стоявших возле гейтов терминала и ограды аэропорта. Правда, что-то мне подсказывало, что их восторг вызван стремительным красавцем, а вовсе не моей физиономией в кислородной маске. Но сейчас это не имело никакого значения.

Наверное, довольные фанаты прислушивались к завыванию и свисту старого турбореактивного двигателя. Такой удачи – увидеть в небе живую историю на обычном, в общем-то, рядовом празднике, любители авиации даже не мечтали.

Где-то там, в толпе, доктор Николс отчаянно щелкал затвором фотоаппарата. Снимки я увидел позже и, надо сказать, мы со «Старфайтером» неплохо получились. Правда, себя мне удалось разглядеть с трудом. Зато бортовой номер вышел отменно.

Я дал полный газ. Меня вдавило в кресло, и взлетная полоса превратилась в гладкую серо-черную ленту. Прерывистая осевая линия, как безумная, помчалась подо мной. Грохоча форсажем, истребитель свечой ушел в безоблачное небо и, растопырив тормозные щитки, камнем рухнул с трехкилометровой высоты.

Я выжал из самолета все. Крутил бочки, иммельманы, перевороты, змейки. Авиагоризонт отплясывал джигу, акселерометр, казалось, взбесился. Перегрузки то вжимали меня в кресло, то пытались разорвать привязные ремни, но я упорно продолжал выписывать в небе немыслимые пируэты. Машина великодушно разрешала выполнять даже мертвые петли – фигуру особенно сложную для ленивой «ракеты с крылышками».

Наверное, тесть поседел, увидев, что я вытворяю с антикварной техникой. Что поделать: я давно уже не чувствовал такого слияния с самолетом. Мы были единым целым: никто не знал, где заканчивается плоть и кровь и начинается сталь, алюминий и керосин.

Под самый конец произошло… не то, чтобы непоправимое, но, скажем так, неприятный инцидент. И почему я такой неудачник?

«Старфайтер», окутанный белесым облаком конуса Маха, мчался в десятке метров над полосой. Внезапно мне в глаза блеснуло солнце. Стрелка махметра предательски перевалила за цифру «1» – стекла нового терминала брызнули сверкнувшими осколками.

– Как ты их! – раздался в наушниках голос полковника. – Отлично, Джек! Просто превосходно! Такая реклама ВВС!

Я пошел на посадку. Выпустил шасси, закрылки. Все, как обычно: визуальный указатель глиссады – два белых, два красных огня. Колеса шаркнули по асфальту. Я полностью сбросил тягу и потянул рукоятку тормозного парашюта.

Заруливая