А он все говорил и говорил, потом обычные дебаты и обед. После обеда, все, то же самое. Планета перенесла средней силы ураган, и нужны были средства на восстановление, поэтому после обеда, лорды договаривались о долге, которое возьмет четвертая планета, и о сроках и размерах выплат. Ну, вы понимаете, как это скучно и не интересно для молодой и привлекательной девушки!

– кто-то сегодня потерянный, – шепнул мне на ухо Лорд Шарленто.

– возможно, – произнесла я.

– а не влюбилась ли наша красавица?

– о, Лорд Шарленто вы так бестактны!

Он засмеялся шепотом, чтобы не перебить, не дай Бог, лорда Аскорда, который и так недобро на нас поглядывал.

И тут меня озарило, я придумала, что сделать для Роба. Я покажу ему чудо!!!

***

Вечером я была уже у Роба, он расспрашивал меня о Кросте, и о совете. Потом мы переключились на станцию. Мне нравилось с ним разговаривать. Его интересовало практически все.

– эта станция техническое искусство. Когда мы подлетали, мне она казалась, одновременно прекрасной, миниатюрной и в тоже время, просто гигантской.

– да, она очень большая, – я улыбнулась, ведь очень гордилась своим домом, – здесь проживает 132 человека. Половина из них ученые, которые посвятили свою жизнь науке, остальные рабочие, техники, ремонтники и так далее. У каждого своя каюта, у нас также есть комнаты отдыха, бильярд и боулинг. Есть комната с голограммой. Ты можешь выбрать любой пейзаж, и отдохнуть в лесу или полежать на песчаном пляже, на берегу океана. Но мне очень дорог другой пейзаж.

– что ты имеешь в виду, – спросил Роб.

– это надо увидеть, пойдем, я покажу.

Я решилась, он уже не казался мне опасным, наоборот очень милым. Что ж мне его тут всю неделю держать?

– ты выпустишь меня, и Рори не позовешь? – удивился он.

– да, но под мою ответственность, ты постоянно будешь со мной. Ты не хочешь?

– нет, я бы с удовольствием с тобой прогулялся.

– это не свидание, – я почему-то засмущалась.

– я понимаю, – с улыбкой сказал он, при этом он так смотрел на меня, что внутри у меня все перевернулось.

Нравился ли он мне? Да, однозначно. Мне с ним легко разговаривать и приятно находиться в его компании. Я не знала, что чувствует он ко мне, и поэтому не хотелось растаять первой. Но признаюсь, наверно это моя первая влюбленность. Мне хотелось, проводить с ним больше времени.

Мы вышли с ним из его и тюрьмы. Он держался уверенно. Джерри я сказала, что он пока может немного отдохнуть. Ему это не очень понравилось, но возражать он не стал.

На станции у меня было любимое место, куда я приходила, когда мне было грустно, или когда надо было принять какое-нибудь решение. Это было мое тайное местечко. Оно было на другом конце станции, поэтому идти пришлось долго. Но мы не скучали, он рассказывал, как они с братом проказничали в приюте, как сбегали с занятий, или подшучивали над учителями. На самом деле он оказался веселым и интересным молодым человеком.

И вот, наконец, мы дошли. Если, честно это было любимое место моей мамы. Она всегда приходила сюда, особенно когда надо было подумать. Не думайте, они с папой очень любили друг друга. Но о работе мама с ним никогда не говорила, она думала, что это только портит отношения. Как-то раз я не могла ее найти, и нечаянно забрела сюда. Здесь я ее и нашла. С тех самых пор, мы бывали здесь вместе. Мы приходили сюда и просто молчали, каждый думал о своем. Но это одно из самых лучших воспоминаний о маме.

– ну, ты готов?

– я ко всему готов, – ответил он.

– закрой глаза.

– что, а это зачем? – не понял он.

– да не бойся ты! но ничего с тобой не случится, – я даже засмеялась.

Он, по-моему, даже расслабился, и закрыл глаза. Я нажала на панели кнопку, и дверь открылась. Желтый свет сразу накрыл нас, глаза инстинктивно прищурившись. Но у него они и так были закрыты, интересно, о чем он сейчас думает.

– открывай,– шепнула я.

Он немного замешкался и все же открыл. И замер, потом улыбка коснулась его губ. Я зашла, он последовал за мной. Перед ним открылась почти круглая комната, с панорамным остеклением. А за окном, можно так сказать, было оно. Наше огромное солнце. На самом деле оно было далеко, но казалось, что до него рукой подать. Вся комната была реально желтая, этот свет был буквально везде, и из-за него казалось, здесь было даже теплее, чем на всей станции. Комната была абсолютно пуста, потому что нам казалось, что какие-то вещи могут отвлекать. Посередине рядом стояли всего два стула, где сидели мы с мамой. Я подошла к одному из них и села. Мои руки лежали на подлокотнике. Он сел рядом. Мы замолчали. И вдруг я почувствовала, что его ладонь легла на мою руку. Я тут же посмотрела на него, но он смотрел вдаль, на солнце. У него была теплая и сухая рука. Непонятным мне образом, по моему телу пробежала дрожь. Мне было так приятно, ощущать его прикосновение. Хотелось сидеть так, еще часика три, а лучше четыре. Я не знала, что в таких случаях говорить или делать. Не знала, какие у них традиции на планете, может руку пожал, и уже женился? А что, кто знает?

Я всё знаю про планеты. Их размеры, ландшафт, природные ископаемые, политические системы, официальные праздники и так далее. Но я ничего не знаю о быте, о простой жизни, этого не преподают у нас.

Я смотрела на солнце, на мое родное солнце и думала, что для них с планеты оно кажется, небольшой точкой, они наблюдают его восход и закат, для них оно стало таким привычным, что порой они его даже не замечают в повседневных заботах и хлопотах, а для меня здесь оно всегда такое. Огромное, желтое, теплое и частенько опасное, и его нельзя игнорировать.

Я так задумалась, что не заметила, как Роб убрал свою руку.

– скажи,– произнес мягко он, – я наверно, не вправе спрашивать, но что произошло с твоей мамой. У нас говорят, что была какая-то катастрофа, но никто не говорит о подробностях, или просто их никто не знает.

Он посмотрел на меня и опустил голову. Хотела ли я рассказывать? Нет, не хотела. Хотя иногда мне хотелось выговориться, с того самого дня, никто об этом никогда не говорил. В один день потерять и маму, и почти сестру, это очень