- Ставрос Кустакис никогда не славился заботой о людях, он известен своими манипуляциями.

Розали почувствовала на себе его пристальный взгляд, словно он оценивал, как она воспримет его слова.

Она замерла.

Александрос продолжал:

- Именно это он пытался сделать со мной. И с тобой. - Его губы снова сжались, пальцы забарабанили по приборной панели. - Послушай, нравится тебе или нет, но нам нужно поговорить. Есть вещи, которые я тебе должен объяснить. То, что тебе нужно знать. Но не в машине. - Он завел двигатель. - Предлагаю поговорить за ланчем. А потом, если захочешь, отвезу тебя в аэропорт.

Розали удивилась. Он каким-то образом стал другим. Казалось, что он заговорил с ней в первый раз, откровенно, ничего не скрывая. Вот почему, только сейчас осознала она, Александрос был так резок с ней в Лондоне.

Он знал, с чем она столкнется, когда встретит отца. Что ж, теперь она тоже знала. Это опустошило ее и лишило сил.

- Хорошо, - тихо произнесла Розали. У нее не было сил сказать что-то еще.

Она скрутила мокрый носовой платок и запихнула его в сумочку. Откинулась назад. Ей ничего не хотелось, кроме как сидеть здесь, глядя в окно, ничего не говоря, позволяя Лакарису отвезти ее туда, куда хочет.

За очередным поворотом показалось море.

- Добро пожаловать к Эгейскому морю, - сказал Александрос Лакарис. Он притормозил у шикарного ресторана на побережье, у причала покачивались яхты.

Они вышли из машины, и Розали подставила лицо яркому солнечному свету, с наслаждением вдохнула теплый, свежий, соленый воздух. Она почувствовала, что охватившие ее гнев и страдание понемногу отступают.

Она огляделась. Напротив ресторана по набережной прогуливались люди. Дальше был галечный пляж. Здесь царила атмосфера отдыха и расслабленности.

- Афиняне выбираются сюда из города подышать морским воздухом, - сказал Александрос.

- Прекрасное место, - согласилась Розали. Ее голос потеплел, несмотря на все страдания, которые оставались внутри.

- Это не самое лучшее, что может предложить Эгейское море, но самое близкое к Афинам. В любом случае нам пора подкрепиться.

Они вошли в ресторан, заняли столик с видом на набережную. Заглянув в меню, Розали поняла, что проголодалась.

После утренних переживаний ей было приятно просто сидеть в красивом месте и выбирать, что заказать на обед. Хотя она все еще казалась неспособной думать и принимать решения.

«Я просто живу моментом. Ничего другого не могу сделать сейчас».

Они оба заказали рыбу, и вскоре им принесли еду и напитки. Рыба на гриле с белоснежным рисом и греческим салатом с оливками и брынзой на больших бело-синих тарелках выглядела превосходно и на вкус оказалась потрясающей.

Александрос не торопился начать разговор, позволив ей поесть. Молчание не напрягало. Теплый бриз с моря трепал края скатерти, развевал флаги на яхтах, солнце плясало на морской ряби. Все было спокойно, умиротворенно, и Розали была благодарна своему спутнику за передышку.

Наконец она отодвинула пустую тарелку. На душе полегчало.

- Тебе лучше? - спросил Александрос.

Розали кивнула. Он все еще вел себя не так, как в Лондоне. Между ними что-то изменилось, хотя она пока не поняла что. Александрос подозвал официанта, заказал кофе и снова посмотрел на Розали.

- Теперь, я думаю, нам пора поговорить.

Ксандрос откинулся на спинку кресла. Его глаза остановились на лице дочери Ставроса, мечты которой были так жестоко разбиты. Его охватило раскаяние. Следовало предупредить ее, и теперь надо было исправить это упущение.

Розали выглядела лучше, чем в тот момент, когда он застал ее убегающей из отцовского особняка. Уже хорошо. Он почувствовал, как на него нахлынули эмоции. Обнять ее, когда она рыдала от горя и ярости, было инстинктивным жестом. Но ему понравилось обнимать ее, чувствовать это мягкое и стройное тело, прижавшееся к нему. Хорошо, что он встретил ее.

Макияж, если он и был с утра, смыло потоком слез, но ее красота не поблекла.

Ксандрос поймал себя на мыслях, которые не должен бы допустить… но они не отступали.

Он просто старался не обращать на них внимания.

- Что бы ни говорил тебе отец, ты должна знать вот что. - Он сделал большой глоток кофе, чтобы собраться с духом. - Причина, по которой мы связаны с твоим отцом, заключается в том, что я хочу объединить наши бизнесы. Не в строительной сфере - это его дела, - а в инвестиционных и финансовых проектах. Это усилило бы наши позиции и повысило капитализацию наших компаний. Твой отец знает об этом и тоже не прочь выйти на новый уровень. Однако, - Ксандрос перевел дыхание, - у твоего отца есть и другие идеи, ему нужно больше чем просто слияние бизнесов. Он хочет объединить наши семьи.

Ну вот, он сказал это. Все равно, что поднес спичку к бенгальской свече.

В серо-зеленых глазах вспыхнула ярость.

- Он сообщил мне, что каждая женщина в Афинах будет мне завидовать, когда я стану твоей женой, - ответила Розали, вложив в каждое слово едкий сарказм.

Ксандрос тихо и выразительно выругался… по-гречески.

Дочь Ставроса продолжала:

- Он сказал мне: либо я заставлю гореть от зависти Афины, либо возвращаюсь в свои лондонские трущобы и никогда не увижу ни цента его чертовых денег! - Глаза Розали были холодны, как море в январе. - Именно это я и сделаю.

Ксандрос молчал, пораженный ее холодностью.

- Лучше бы ты меня не нашел! - с горечью произнесла девушка. В ее голосе снова слышались слезы. - Почему не сказал мне, что это единственная причина, по которой ты отправился в Лондон? Притащить меня сюда, чтобы вы заключили сделку?…

- Все было не так, - сказал Ксандрос, - твой отец хотел этого, но я… У меня не было планов плясать под его дудку! Я поехал в Лондон, чтобы сказать тебе, что не пойду на это, даже если из-за этого сорвется наш проект.

Ксандрос умолк, но потом продолжил, он должен был это сказать.

- Почему я привез тебя сюда… - Он отвел глаза. - Не забывай, я ожидал увидеть богатую наследницу. А когда увидел, в каких условиях живет дочь одного из богатейших людей Греции, как я мог оставить тебя там?! - В его голосе слышался праведный гнев. - Поэтому я и решил привезти тебя в Афины, чтобы ты узнала правду и потребовала от отца того, что полагается тебе по праву рождения!