Парень внимательно слушал.

– В пятницу мы вместе с моим заместителем ездили на завод, за город. Киямову я в тот день не видел.

Полицейский молчал. «Лучше бы задавал вопросы», – мрачно подумал Борис.

– Киямову убили на даче, насколько я понял. Я никогда не был у нее на даче и не знаю, где она находится.

Этого говорить было не надо. Он как будто оправдывался.

Неожиданно Борису стало холодно, и вместе с тем показалось, что вспотел лоб. На даче Анфисы его могли видеть соседи…

– Я хочу, чтобы убийца был пойман, – давая понять, что разговор окончен, сказал Борис. – Если появятся вопросы, я к вашим услугам.

Кажется, он произвел на полицейского хорошее впечатление. Перед тем как выйти из кабинета, парень сунул Борису визитку. Он повертел ее в руках, бросил в ящик стола.

Экран компьютера успел погаснуть, Борис поводил мышкой.

Он соврал Инне, сказав, что случайно встретил Анфису.

Анфису он увидел, выходя с работы. Она стояла на крыльце, привалившись спиной к перилам, и внимательно наблюдала за входом в здание.

Он не видел ее лет семь, но узнал сразу.

– Привет. – Она засмеялась весело и ехидно. Она и раньше так смеялась.

– Привет, – подошел к ней Борис. – Ты кого-то ждешь?

– Тебя, – кивнула она. – Была у Леры в салоне и решила задержаться, чтобы тебя увидеть. – Она вдруг сделалась серьезной, словно на минуту перестала играть роль стервы. – Если тебе это неприятно, я уйду.

Ветер бросил ей на лицо черные волосы, она откинула их рукой, придержала, чтобы его видеть. Волосы у нее стали намного короче. Раньше были до середины спины, теперь до плеч.

Стоял сентябрь, по вечерам заметно холодало. В одном костюме Борису стало зябко. Дойти до машины можно и так, а стоять на ветру не хотелось.

– Как живешь? – спросил Борис.

– Так себе. – Анфиса хихикнула, снова став стервой, и тут же снова сделалась серьезной. – Боря, возьми меня на работу. Я шесть лет проторчала в конторе, которая недавно окончательно развалилась. Не хочу снова оказаться на улице. На большие должности я не претендую, я просто хочу постоянной работы. И стабильной зарплаты.

Она была единственной на свете, кого он хотел бы никогда не видеть. Семь лет назад он боялся столкнуться с ней в университетских коридорах. Видеться в аудиториях им уже не приходилось, они писали дипломы, когда Борис бросил Анфису ради Инны.

Встречаться в коридорах приходилось, но ничего страшного не происходило, они кивали друг другу и расходились.

– Приходи, – сказал Борис. – Можешь хоть завтра.

Она пришла через неделю, он сплавил ее Петру. Немного удивился, увидев ее в секретариате, она могла рассчитывать на работу поинтереснее, но советовать бывшей подруге ничего не стал. Это ее выбор.

Дверь в кабинет была плотной, дубовой, с хорошей звукоизоляцией. Голосов из секретарской не доносилось, но он не был уверен, что полицейские ушли.

В кабинете стало душно. Борис вспомнил, что не включил кондиционер, чертыхнулся, потянулся к лежащему на столе пульту. Подержал его в руке и снова положил на стол. Подошел к окну и открыл его настежь.

Внизу проезжали машины, двигались прохожие. На растущих у здания каштанах белели свечи соцветий.

Надо поехать куда-нибудь отдохнуть, решил Борис. Выждать пару недель, чтобы это не вызывало подозрений, и исчезнуть на месяц.

Потом вернуться и забыть об Анфисе навсегда.

* * *

Соседки третий день приходили к тетке, сменяя друг друга. Нина Михайловна ворчала, фыркала и утверждала, что все, что знала, уже двадцать раз рассказала, и категорически запрещала дергать племянника, но Глеб закрывал компьютер и терпеливо рассказывал очередной слушательнице, как нашел труп Анфисы.

Об убитой в деревне мало знали. С соседями Анфиса не сближалась, по деревенскому обычаю здоровалась с односельчанами, встречаясь на улице, и только.

А иногда даже и не здоровалась.

Очередная слушательница уходила, и тетка начинала ворчать на Глеба.

– Я не немощная, чтобы меня сторожить, – ворчала она.

– Не немощная, – соглашался Глеб, не отрываясь от компьютера.

– Мужчина должен вкалывать, а не дома сидеть!

– Я вкалываю, – уверял Глеб.

Не только Уля переживала из-за его работы, тетка тоже.

– Если меня уволят, займусь фермерством, – покачиваясь в плетеном кресле, которое все лето стояло в саду, объявил Глеб. – Посадим с тобой картошку, часть продадим на рынке, а остальное будем зимой есть.

– Не смешно!

Стукнула калитка, Глеб и тетка обернулись на звук.

По дорожке шел хмурый участковый Иван Артемов. Глеб знал его с детства. Близкими приятелями они не стали, но и чужими не были.

– Не поехал в Москву? – пробурчал Иван.

– Не поехал, – кивнул Глеб.

Нина Михайловна тактично ушла в дом, чтобы не мешать молодежи.

Иван достал сигареты, задымил. Глеб закурил тоже.

– Все автомобили проверили, которые с обеих сторон дороги выезжали. – Иван зло сжал губы. – Не было в них стрелка. В подходящее время в одной машине семья с детьми ехала, в другой молодая пара. Я этих двоих проверил, они в момент выстрела еще около дома копошились.

– Переждал где-нибудь в лесу, – предположил Глеб. – Загнал машину в кусты и пересидел.

– Нет! Я два раза в оба конца проехал. Я бы его не пропустил.

Уйти пешком стрелок не мог. Полицейская собака уверенно довела до дороги и потеряла след.

Глеб Ивану посочувствовал. Получалось, что убийца спрятался здесь, в этой деревне. Или в соседней, что Ивана тоже не радовало. Всех окрестных жителей участковый хорошо знал, и ему не хотелось, чтобы кто-то из них оказался способным застрелить молодую женщину.

Иван докурил, поднялся на крыльцо, бросил окурок в пепельницу.

– Она была беременна, – вернувшись к Глебу, сообщил он. – Четырнадцать недель.

– Ну уж это не от деревенского, – засмеялся Глеб.

Такого, чтобы чья-то любовная связь в деревне осталась незамеченной, быть не могло.

Иван потоптался и молча пошел к калитке.

– Вань! – окликнул его Глеб и кивнул на соседский дом. – Я, пожалуй, ночью там подежурю.

– Давай вместе, – подумав, кивнул Иван и зло скривился. – Только толку от этого…

Тетка появилась на крыльце, едва Иван хлопнул калиткой. Не иначе, как в окно наблюдала.

– Зачем он приходил? – с интересом спросила родственница.

Глеб засмеялся. Наблюдать за любопытствующей теткой было забавно.