Все свое добро он сложил в котомку, завязал горлышко. Тяжеловата. Вспомнив о вчерашних трофеях, он со вздохом вытащил искромсанную кольчугу, оставив только кольчужный койф. Шлем отдал одному из учеников.

Бегло пересчитал все монеты, побрякушки – в основном из серебра, латуни и меди – и старательно припрятал.

Ровно посреди оставляемого лагеря он резко остановился. Посмотрел направо. Вкопанный флагшток, готовый рассыпаться в труху – об него иной раз спотыкались, но не решались убрать. На нем, всеми оставленный, висел Штандарт Ордена. Сейчас он был похож на вылинявшую тряпку. Хелдор прикоснулся к сухой древесине и понял - очень давно держал это знамя в руках.

Выжженная земля, небо окрашено кроваво-красным заревом, горы трупов, повсюду разлитая магическая сила. Он (или не он?) сжал рукой, защищенной латной перчаткой, уже скользкое от крови древко. Воздел голову вверх – там реяло красное знамя, а на нем – черный меч. Он чувствовал смерть, подступающую к нему. Он истекал кровью… Однако при этом знал, что победил, что спас всех… Рука сжала древко еще крепче.

…Раздался сухой треск, вновь над ними светило солнце, пробиваясь сквозь листву и лозу. Сломанное древко стало заваливаться на Хелдора, он ловко его перехватил, аккуратно снял полотнище. Вообще странно, что оно хоть и полиняло, но не истлело после стольких лет. Из чего же оно было соткано?

Так или иначе, знамени не помешает стирка. Оно было в каких-то жирных пятнах, саже и провоняло за столько лет дымом. Хелдор сам себе пообещал, что как только все уляжется – он им займется. Прежде чем покинуть лагерь, где уже начали собираться остальные, он заглянул к знахарю Серому.

– Вы с нами, почтенный?

– Нет, дружок, мне за вами никак не угнаться. Я буду обузой.

– Но люди князя…

– Да, они могут сюда вернуться. За вами или за своими вещичками. Вот, возьми – тут описаны все мои рецепты -я-то их наизусть помню. Тебе терпения не хватит этим заниматься, но как знать, передаришь кому-то. Хотя буду рад, если ты попробуешь.

– Спасибо тебе большое…

– Тебе спасибо. Всегда помогал немощному старику.

Он и правда в иной день не отходил от него ни на шаг – как только цвело или зрело то, что нужно было для его запасов, травник буквально молодел лет на двадцать – а еще становился очень разговорчивым, ну а знал он, понятное дело, немало.

Вслед за этим он, правда, приобрел дурную привычку всякую растительность пробовать на зуб. Впрочем, сам Серый жевание полыни считал полезным. Только знать, какой.

– Немощный старик уж больно резво швыряет во врагов кадильницу.

Старик весело и тихо рассмеялся:

– Да, я превзошел сам себя… Ах, да, чистая ветошь, кое-что из сборов. Полынь оставь товарищам, поможет от запущенных ран!

– Я люблю свежую – возразил Хелдор, укладывая в котомку все, что давал в дорогу Серый.

– Вот, кажется, и все. Давай дружок… Вряд ли свидимся, но тебе правда пора.

– …Стройся, стройся, стройся! – громко и зычно кричал Магистр. Воины перекликались друг с другом, поторапливая.

Сцена прощания резко сократилась, Хелдор, подвязав шлем к ремню и надев кожаные перчатки, положил Серому руку на плечо, после того подхватил прислоненную к дереву глефу и двинулся прочь. Серый сразу стал резво складывать свою сумку. Как знать, может, он вернется потом к своему дому, но определенно лучше будет выждать.

Бойцы быстро, почти трусцой, в походном порядке двинулись прочь от лагеря. Двигались осторожно, подлесками, пытаясь не показываться на открытых местах или, боги упаси, в поселках. Теперь никакой крестьянин им здесь не друг – потому что кто угодно из них мог ради денег или из страха сообщить об их передвижении. Если уж князь раскошелился на эльфа следопыта, то наверняка началась игра по-крупному.

Час, два. Стало немного припекать – для конца апреля выдалась довольно теплая погода. Кевин объявил привал, завел своих бойцов в тенек. Все поснимали шлемы, перчатки, котомки, чтобы ничего не мешало немного расслабиться. Стражу Кевин выставлять не стал – сам назначил себя часовым, встав немного поодаль от стоянки и посматривая вдаль, на дорогу и дальний хутор. Немного погодя он окликнул Бакха и Лекса, чтобы переговорить. Искать родников или колодцев не стали – потихоньку пили из фляжек, жуя сухари и вяленое мясо.

– А вот, значитца, как так это нас выследили? – спросил один из бойцов, который всегда держался подле Бакха. Он был весьма неприятный, как казалось Хелдору – но грубый и простоватый парень хорошо махал топором, а от боевого товарища особо больше и не требовалось.

– Эльфа нанял этот, как его … – Данас наморщил лоб … Хума! – это первое, что он сегодня сказал с момента стычки в лагере, потому что до сих пор горевал по тому, что одна бутылка так и не влезла в его мешок. Правда, судя по его лицу, он тишком отпил из нее половину, дабы не было так мучительно больно.

– Да ты видал тех ельфов? Я – ни разу. Брехня все это!

– Ну а если не эльф, то кто? - Прогудел здоровяк Фальд, поглаживая свой покрашенный (когда-то давно) в черный шлем.

– А я знаю, что случилось! – подпевала Бакха вдруг вскочил, поднимаясь. - Из-за Хелдора все.

– Не понял? - Юноша, звякнув кольчугой, вскочил, поворачиваясь к нему.

– Да все ты понял! Не дал ребятам с теми девками повозиться в кустах, так и на тебе.

– И что, князь услышал из своего замка, как они яйцами стучат по земле?

Поляна взорвалась смехом – даже сам заводила едва сдержался.

– Очень смешно! Да вот дело в том, что пока они и бежали