как водевиль, вскоре нашлись предприимчивые капиталисты, которые сумели использовать бедных артистов в целях личной наживы; так создался целый ряд организаций, крупнейших акционерных компаний «Водевиля».

Подобно тому, как «Пигли-Вигли» (Пигли-Вигли – слово заумное) – гастрономический магазин, в котором продукты, доставленные из огромных складов в готовом для употребления виде, расставляются в особых пакетах с обозначением цены, а один только служащий у выхода подсчитывает все забранное покупателем, – подобно тому, как «Пигли-Вигли» имеет свои отделения во всех частях каждого города и во всех городах Америки, – точно так же каждая компания «Водевилей» имеет повсюду «свои магазины», – виноват, – театры с кассиром и управляющим.

В эти театры из центральных складов компании еженедельно доставляют продукты – актеров, которые играют в небольших городах неделю, в более крупных 2–3 или месяц одну и ту же программу. Разница между акционерной компанией «Пигли-Вигли» и компанией «Водевиля» та, что в первой доставляются ежедневно свежие продукты (ведь, для желудка!!!), а во второй – продукты, уже лет десять залежавшиеся, бывшие в употреблении и загнившие, под новым ресторанным соусом, в новом соуснике, с новым «душком» и названием, вновь и вновь подаются публике.

А в течение программы театра «Водевиля», рассчитанной на 4 часа, подается следующее:

Вначале показывается какая-либо драма кино (в Америке есть специально для водевилей фильмы с небольшим метражем и не дорогие); потом, по большей части, графический гротеск, заснятый мультипликаторной съемкой и изображающий похождения какой-либо собаки или кошки; наконец, идут номера «Водевиля». Их количество доходит до 10. Из них 2 номера – акробатов, в начале и конце программы, обставлены весьма театрально.

Скажем, на сцене, изображающей хорошо меблированную комнату, появляется пара молодцов, которые показывают, как они возвращаются домой после пирушки, раздеваются и ложатся спать, при чем вся их игра построена на акробатических номерах.

Стол, стулья, лампа, так же, как и все предметы на сцене, служат им для их номеров, но расставлены как самая настоящая «обстановка». Трюковая работа поражает чистотой техники.

Если для акробатического номера необходимы специальные станки, то они устанавливаются на каком-либо фоне – леса, воздуха или сукон, а театральный элемент всегда вводится посредством шуток, свойственных театру, или пантомимой, из которой вытекает акробатический трюк, всегда исполняемый в самый неожиданный момент и этим получающий крайнюю остроту.

Так, например, на одном краю сцены – стол. На другом, на вышине 3-х метров – трамплин. Один из партнеров стоит на столе, готовый принять тело другого, прыгающего с трамплина через всю сцену.

Музыка смолкает. Тот, что стоит на столе, полон напряжения – он каждую секунду готов принять партнера, который вот-вот прыгнет с трамплина.

И в секунду, когда тот, кажется, уже оттолкнулся, раздается смех, и акробат спокойно садится на стульчик, не прыгнув.

Номер проделан так, что публика приходит к убеждению – такой прыжок невозможен. Внимание ослабляется, все ждут следующего номера акробата.

Последний готов спуститься с трамплина и жестом приглашает музыку что-нибудь сыграть. Вдруг нога, занесенная на ступеньку спуска, резко падает на конец трамплина и, при легком вздохе испуга публики, тело акробата, перевернувшись не вертикально, а горизонтально, по линии стола, летит через сцену, руки прыгуна сплетаются с руками партнера, а тело без малейшего замедления, змеевидно, со страшной быстротой, около 20 раз оборачивается (другого слова не подобрать) кругом спины и живота, стоящего на столе.

Неожиданность номера и чистота исполнения вызывают успех и обостренный интерес к дальнейшему.

Следующий номер – песенки, нечто в роде наших песенок улицы, исполненных под примитивный «джаз», сопровождаются легким танцем, с показом красивых «ножек», облаченных в шелковую паутинку чулка. Иногда «показ» ограничен щиколоткой, – иногда выше, иногда до «выше колена».

Единственно, что оправдывает название «Водевиля» – это небольшая комическая сценка, разыгранная тремя-четырьмя актерами. Нам пришлось видеть несколько таких сценок, и большинство вызывает улыбку своим замыслом. Так, напр., кинематографическая актриса со вторых ролей разъезжает с 2-мя партнерами и разыгрывает небольшую сценку ревности, будто бы показываемую в кино.

Актеры играют трижды сценку, объявляя, что первый раз картина пускается в настоящем темпе, во второй раз – в очень медленном, в третий – в очень быстром.-

Кой-какие места вызывают смех, но в общем исполнение очень скверное, так же, как и замысел. Спасает положение экран, на котором перед началом игры показывается около 10 кусков из различных лент, в которых участвовала актриса, и отзывы о ее «прекрасной» игре. Публика доверчива, и при появлении актрисы все уверены, что сейчас будет показан шедевр. Иной раз разыгрывается комедия, всегда французская; некоторые из них, помнится, переведены на русский язык и числятся за репертуаром любительских театров. Другие еще более просты (кстати, здесь же отмечу и Чаплина, который начал свою карьеру именно с таких сценок).

Рис. 1. Характерная афиша путешествующего театра водевиля. Она относится к 1913 году, когда Чарли Чаплин (обозначен крестиком) совершал свое последнее турне в Лос-Анжелос. Следует отметить, что подобного рода афиши можно видеть и сейчас.

Далее – куплетисты – трансформаторы, импровизирующие конферансный разговор с публикой (что удается, впрочем, редко из-за особенного пуританизма американцев). Наконец, центральный номер программы, специально для мужчин: около десятка девиц в коротеньких юбочках демонстрируют уже не только собственно «ножки», но и до «выше колена».

Первоначально это делается в групповом порядке, затем каждая делает то же в зависимости от индивидуальности. Уменья танцовать от девиц не требуется, необходимо только, так сказать, «поднести ногу» публике.

Еще несколько эстрадных номеров, и все заканчивается оркестром испанцев, румын или американцев, т.-е. «национальной музыкой», – джаз-бандом.

В результате – публика уходит, казалось бы, довольной. Только изредка случаются инциденты. Так, например, исполняющий должность мэра города Нью-Йорка обратился к населению с воззванием, призывающим жителей помочь искоренить порнографические картины и отдельные выступления в водевилях и кино Бродвея и Ист-Сайда.

Порнография в кино – результат общепризнанного в Америке кино-кризиса. Появление ее в водевиле также является знаменательным признаком неблагополучия, тем более, что водевиль только умелым балансированием избегал порнографии, которой он был всегда близок.

Все это значит одно – старые формы водевиля уже приедаются, и это прежде всего чувствуют его акционеры. И, принимая во внимание парадокс, гласящий: после Нью-Йорка и Чикаго вся Америка – сельская провинция, – ясно, что вскоре неудовлетворенность водевилем станет общеамериканским явлением. Компании водевилей придется пополнить свои склады свежими «продуктами».

Эти продукты имеются в отдельных театральных номерах водевиля, и их придется свести вместе и создать своеобразный театр водевиля, который и заменит нынешнюю дешевку.

Пока же – после перечисленных номеров программа закончена, касса подсчитывает барыш, публика,