— Хорошо. Возьму. Кланяйтесь ей от меня, — забирая корзинку, согласился Сидор.

— Ой, она так счастлива будет, так счастлива, — прижимая руки к груди, умиленно произнес городничий, — И от меня там еще кое-что, на самом донышке. Все, все, не смею больше отрывать от дел, — и он, замахав руками направился к машине.

— Вот еще, что, — вдруг вспомнил Сидор, — Я там военных недалеко от трубы видел. Учения что ли там проводят?

— Вы и это уже увидели, — совсем растерялся городничий, — Это тоже не моя епархия, к сожалению. Я передам полковнику Самодуру, он приедет и все вам доложит. От и до. Из первых рук, так сказать.

— Да, ладно, — махнул рукой Сидор, — Не обязательно. Я если что сам подъеду, узнаю.

— Не беспокойтесь. Все вами названные, приедут и отчитаются. Все до последней копейки, — и он, по-военному отдав честь, запрыгнул на задние сиденье и Волга с включенной мигалкой вылетела через ворота усадьбы.

— Странный он какой-то, — вслух произнес Сидор и развернувшись к Герасиму, крикнул, — Герасим, вот еще одну корзинку привезли. Убери к остальным.

— Не густо городничий наложил, — подходя и забирая корзинку, недовольным тоном произнес Герасим. — Сами-то самосвалами вывозят.

— Не бухти, — прервал его Сидор, — Я и этого брать не хотел. — И открыв дверь, он вошел в дом.

На столе, прикрытым белым полотенцем, стояла миска с еще теплыми варениками, густо политых сметаной и большая кружка с молоком. Герасим постарался и приготовил обед. «Эх, хорошо у нас в деревне», — радостно подумал Сидор, присаживаясь за стол. С аппетитом пообедав, он сладко зевнул, потянулся и развалившись на диване скоро уснул.

***

(Сон Сидора). Он почему-то шел по Березовке, по подмороженной дороге, аккуратно обходя покрытые тонким ледком лужи. Проходя мимо белой хатки с крышей, покрытой толью, он услышал протяжное, доброе мычание коровы, доносившееся из приоткрытой двери старого сарая. Калитка не была закрыта и Сидор, зайдя во двор, подошел к сараю, и с любопытством заглянул вовнутрь. Там, перед коровой, с раздутыми боками и немного испачканной навозом, сидела на маленькой скамейке та самая беззубая старуха, Кулиночка, как ее назвал Мишка-белорус, которую Сидор подвозил от автобусной остановки. Старуха ловко тянула за дойки коровы и из них сильная струя со звоном била в подставленное оцинкованное ведро. Корова, почуяв Сидора, посмотрела на него добрыми глазами, выдохнув протяжное «м-у-у-у», хлестнула сама себя хвостом.

— Не балуй Белка, — хлопнула по боку корову старуха и оглянулась на Сидора.

— Здрасти, — улыбнулся и кивнул головой Сидор и принюхался. В сарае стоял знакомый сладковатый запах.

— Че вынюхиваешь, — незлобно спросила старуха.

— Какой-то запах странный. Что-то напоминает.

— Нормальный запах говна коровьева, — ответила старуха и закончив дойку поднялась из-под коровы с ведром и подошла к стоящему алюминиевому бидону. Открыв бидон, она положила на горловину, свернутую в несколько раз марлю, и стала осторожно выливать из ведра свежий надой. И тут Сидору в нос сильно ударил этот запах. И он, глубоко вздохнув, теперь узнал его. Да, так вчера пахло от молоковозки с милиционером и именно такой запах был у коктейля Утро стрелецкой казни.

— Это разве молоко, — вздохнув еще раз, спросил Сидор.

— А кому сейчас молоко нужно, — посмотрела на него старуха и поставила ведро, вытерла рукой вспотевший лоб. — Это раньше при колхозах мы молоко сдавали. А теперича и колхозы разорили и молоко из порошка делают, на заводах. А как в деревне прожить без коровы? Не проживешь. Вот и нам пришлось перестраиваться, — и старуха, достав из кармана на переднике горбушку хлеба, подошла к корове и сунула ее в клубящуюся паром морду коровы, — Кормилица ты моя. Разве б я на одну пенсию прожила.

Корова, прихватив аккуратно горбушку, стала не спеша пережевывать ее.

— Ну чего застыл с открытым ртом, — посмотрела на Сидора старуха и взяв железную кружку, вернулась к ведру, зачерпнула из него надоенное и подойдя к Сидору, протянула ему кружку, — На, пей. Настоящее, из-под коровы.

Сидор взял в кружку, в которой по цвету было налито молоко, но сильно пахло коктейлем, и с подозрением немного отстранил голову.

— Пей, не бойся, — скрипучем голосом произнесла старуха и Сидор закрыв глаза сделал сначала маленький глоток, а потом с жадностью выпил все без остатка.

— Ух, хорошее у вас молочко, — выдохнул он радостно. Это был действительно коктейль, утро Стрелецкой казни. Только у этого был вкус более насыщенный и мягкий. В нем смешались запахи луговых трав, сухого сена и парного молока. В груди у Сидора сразу потеплело, а голова стала слегка кружиться. — Такого я еще никогда не пил.

— То-то же, — самодовольно ответила старуха, — Только на вынос не продаю. Мы все наше молоко в Кваскву поставляем. Люди говорят его пример-министр пить любит. А может быть и Сам.

После слова Сам, старуха несколько раз перекрестилась и вернувшись к бидону, стала сливать из ведра, остатки коктейля. А Сидор чему-то пьяно улыбаясь и вздохнув еще раз, вышел со двора. Ему теперь дышалось легко и свободно. Постояв немного, он махнул рукой и не разбирая луж, пошел по деревенской улице. За деревней дорога перешла в пашню, припорошенную легким снежков. Оглядевшись, он увидел внизу под косогором, каких людей, копошившихся в земле, возле синего трактора с прицепом, и пошел в их сторону. Спустившись, Сидор узнал в них не то березовских, не то сосновских мужиков, которые разгружали с прицепа что-то, насыпанное в холщовые мешки.

— Здравствуйте, мужики, — бодро по-военному, произнес Сидор.

— Здравия желаем, барин, — в разноголосицу ответили мужики, и нехотя поснимали шапки.

— Чем это вы тут занимаетесь, — подойдя ближе и заглянув в мешок, спросил Сидор и достал из него картофелину.

— Так вот картошку собрались сажать, — ответил один из них, рыжий мужик.

— Как сажать, — удивленно обвел их глазами Сидор, — Еще ведь рано. Ее же весной надо?

— Весной уже поздно будет. У нас договор аренды в мае заканчивается. А потом эти земли в аренду военным, сдадут, — ответил все тот же мужик, а остальные тяжело вздохнув стали чесать затылки.

— А им- то зачем земля эта, — с сомнением спросил Сидор.

— Известно зачем, — ответил мужик, — Они все поле здесь плиткой тротуарной выложат и плац себе сделают, для парадов или военных смотров.

— Да, глупости ты говоришь, — рассмеялся Сидор.

— Почему глупости, — обиделся мужик и натянул шапку на голову, — Им деньги правительство выделило на плацы. По телевизору про это уже показывали. Вот мы и решили поспешать.

— Кто это у вас такой умный здесь нашелся, — сделав строгое лицо Сидор