безусловно, подвиг, если смотреть на жизнь с их позиций. И это наша погибель и полнейшее сокрушение России, абсолютная власть на наших землях «мирового сообщества», если смотреть с наших позиций. Да, чеченцы герои. Они не предали своей земли, своего народа подобно русским, добровольно вдевшим головы в рабское ярмо, продавшим честь, совесть, души, тысячелетнюю Державу свою за право быть проститутками, бомжами, торгашами и лакеями. И если для чеченского народа победа в Чеченской войне это высочайший духовный взлет, заряд невероятной силы, который поднимет весь Кавказ. То для нас, смеющих называть себя русскими, все свершившееся несмываемый позор. Сейчас как никогда ясно стало видно, что русский народ прекратил свое существование, осталось безликое, продажное население колонии, которая исключительно по инерции еще несет свое прежнее имя – Россия. И не удивительно, что нынешние русские парни стыдятся быть и называться русскими, они хотят, чтобы их принимали за кого угодно, за татар, прибалтов, за кавказцев, особенно, конечно, за чеченцев, они видят себя во снах и наяву американцами, немцами, итальянцами… только не русскими. Русским быть нынче стыдно, позорно.

Капитуляция свершилась. Российские войска изгнаны из Грозного, из Чечни. Сотни тысяч русских смертей были напрасными – русских ребят убивали в Чечне просто, чтобы сократить поголовье русских, и все. Сотни триллионов рублей и миллиарды долларов, вытащенные из наших карманов, уплыли в Чечню, на Кавказ, бандитам. Еще миллиарды уплывут с благоволения режима. Россию не просто убивают, над ней измываются – гнусно, подло, страшно.

Юрий Петухов, писатель

Юрий Петухов

Бойня

роман-предостережение

Наш постоянный читатель хорошо помнит о злоключениях, выпавших на долю Чудовища, Умного Пака, Гурыни, папаши Пуго, инвалида Хреноредьева, Бубы Чокнутого и других героев и персонажей романа-трагедии «Бойня».

Сейчас мы впервые публикуем главы второй части пророческого романа. Итак, конец XXI века. Резервация «Россия» заключена мировым сообществом под Купол и отгорожена от него Барьером. Восьмерым мутантам удается проникнуть за Барьер, четверо из них погибают. Четверым удается выжить…

часть вторая

Пак Хитрец

Буба словно заведенный бился лбом о мягкую, упругую стену и тихонько выл. Обрубки отстреленных ушей почти не болели. Зато душа болела. Ох, как болела! Ублюдки! Недоумки безмозглые! Кретины, дерьмом набитые! Разве ж они могут понять?! Ни хрена в них, сволочах, святого не осталось! Таких гадов разве ж к покаянию призовешь?! Нет, не будет им прощения, не будет! И весь мир сгорит в геенне огненной! Туда ему и дорога!

Буба поднялся на полусогнутых, отступил на три шага – и бросился головой в стенку. Отскочил и рухнул на столь же упругий и мягкий пол. Минуты две лежал в обалдении. Потом уселся на корточки и снова завыл.

Дверца в стене отворилась беззвучно. И в проеме появился некто лысый и обрюзгший с жуликовато-добродушным лицом сановного человека. За спиной у него маячила тень с крохотным автоматиком. Но обрюзгший махнул на нее вальяжно рукой, и тень исчезла. Сам же он шагнул вперед. И представился:

– Меня зовут Сол Модроу.

Буба Чокнутый не ответил. Но выть перестал.

– Я советник президента по делам зоны… – продолжил было представляться непрошеный гость.

Буба его осек коротко и ясно:

– Ты жид!

– Ну и что? – ничуть не растерялся советник.

– Жиды Христа распяли! – истово выдал Буба.

– Ну и что?

Буба опешил. Он ждал оправданий и извинений. Но их не было – распяли, мол, и распяли, чего тут такого, ежели надо, мол, и тебя разопнем! Все нормально… Буба тихо и горько заплакал.

– Я слышал ваше выступление, э-э, точнее, вашу проповедь. Она потрясла меня! – прочувствованно сказал советник и шагнул еще ближе. – Вы обладаете блестящим даром оратора, вождя…

Буба насторожился. Мягко стелет лысый, жестко спать будет… однако, правду-матку режет, заслушаешься, наверное, не такой уж он и гад, хотя и жидовская, судя по всему, морда. В Резервации, эти олухи безмозглые и знать не знали, что есть всякие жиды, русские, немчура и прочая братия, они там дураки, но он-то все знал, его-то за Барьер отсюда сослали, он разбирается, еще как разбирается, с этими ухо востро держи, эти в миг облапошат! Однако речи лысого Бубе понравились. И он не утерпел:

– Чего ж такого хорошего в дурдом усадили?!

– Ну-у… – советник развел руками и заулыбался, – какой же это дурдом? Клиника! Первоклассная клиника! – Он приложил отекший палец к губам и прошептал как заговорщик. – Скажу вам по секрету, у моего большого друга, миллиардера, между прочим, тут дочурка курс лечения проходит… прелестная девочка!

– Допилась, небось, до чертиков, – угрюмо пробурчал Буба, – вот и проходит.

– Не говорите, – охотно согласился лысый, – нынче молодежь такая, сами хуже чертей. Но… богатым, знаете ли, все дозволено. Они ведь в таких шикарных клиниках могут и всю жизнь свою прожить, в ус не дуя. А мы с вами, – лысый фамильярно, но заботливо похлопал Бубу по плечу, – люди бедные нас тут долго держать не станут, нас упекут в какую-нибудь клоаку, к буйнопомешанным, знаете ли. Как пить дать – упекут! И пропадут пропадом и божий дар, и таланты все, и молодость!

Буба недоверчиво покосился на лысого. В доверие втирается, подлец! Однако упечь могут запросто. В прошлый раз, еще до выдворения в Резервацию, Буба сидел в каком-то вонючем клоповнике с дюжиной психов, один даже придушить его хотел, насилу отбился. А здесь, в одиночной палате… не так-то уж и плохо.

– Не продажный я! – наконец выдал Буба. И насупился.

– О чем речь, – бодро согласился советник, – нам продажные и не нужны. Вы же почти святой! Проповедник вы!

Буба снова покосился на лысого. Тот говорил все верно. А кто ж он, как не святой? Конечно, святой! Да и, к слову сказать, Буба Проповедник звучит получше, чем Буба Чокнутый. Вот ведь хитрый жид! Только святые да проповедники одному Богу служат, зря лысый соломку стелит.

– Не буду я вам благую весть нести, – отрезал Буба, – грешники вы тут и гады. Я гадам не проповедую!

– И не надо! – тут же согласился лысый. – Не надо гадам! Вернетесь к заблудшим овцам своим и наставите их на путь истинный.

– Чего-о-о?!

Буба вытаращил свои безумные налитые кровью глазища и начал мелко трястись, будто собираясь впасть в падучую. Обратно? К овцам, едрит их в бога-душу! Не-ет уж, куда-куда, а обратно к овцам он не хотел! Лучше в дурдоме до скончания века.

– При полной нашей поддержке! – вкрадчиво заверил лысый. И добавил многозначительно, с пафосом: – Им нужен проповедник.