почти полдень. На работе наверняка меня уже хватились, но хозяин пока не позвонил. Видимо, работы и в самом деле немного, поэтому там вполне могут обойтись без такого замечательного и необходимого работника, как я. Пропущенный день мне, конечно, не оплатят, но то, что я узнал сегодня от этого странного человека, безусловно, стоит денег, которых я недополучу.

– Знаете, что, – пробормотал я, – рассказанное вами безумно интересно и требует осмысления, но я так и не понял, для чего вы всё это затеяли? Ведь не случайно же была эта ночь, – я кивнул в сторону Светланы, – потом ваша информация о первой семье моего отца, а на закуску рассказ о коммерческой – или как её ещё назвать? – деятельности моего новоиспечённого братца. Вам же от меня наверняка что-то нужно взамен? Иначе зачем рассказывать?

– В принципе, необходима ваша минимальная помощь в одном щекотливом дельце. – Мужчина несколько замялся. – Но, я чувствую, вы сейчас не готовы к нашему дальнейшему разговору. Перебор с информацией, ведь так?

Я молча кивнул в ответ.

– Тогда давайте поступим следующим образом. На сегодня у нас всё, а завтра встретимся снова. Идёт? Смею вас, Игорь, уверить, что продолжение разговора будет не менее увлекательным, чем его начало. А для вас ещё и выгодным.

– Вы мне предложите заняться поисками брата, и за это я получу вознаграждение? – неожиданно вырвалось у меня. – Вам он для чего-то нужен?

Мужчина рассмеялся и даже хлопнул в ладоши:

– Для таких вещей, как поиски, вы не очень годитесь. У вас нет для этого ни навыков, ни возможностей. Просьба будет заключаться в другом… Но давайте не будем торопиться, всему своё время.

И уже перед тем, как выйти из гостиничного номера, я услышал в спину его слова:

– Между прочим, если захотите продолжить общение и встретиться с нашей Светланой сегодня вечером, то никаких препятствий для этого нет. И никаких съёмок не будет. Обещаю. Ты, Светочка, не против?

Я не расслышал, что ответила Светлана, но мне показалось, что «нет».

– Мы с вами свяжемся, Игорь Юрьевич, до свидания…

4

Из гостиницы я вышел, как говорили в старинных сентиментальных романах, в полном смятении чувств.

Все годы после переезда в Израиль никаких серьёзных потрясений, по большому счёту, я не испытывал. Случались, конечно, какие-то неприятности, не раз я оказывался лопухом, терял деньги там, где нормальный человек их только приобретал, но всё это было чем-то несущественным и несерьёзным. Даже когда мы расстались с супругой по причине полной моей неспособности противостоять житейским невзгодам, я воспринял это относительно спокойно. Что-то, значит, не позволяет мне существовать и встретить счастливую старость в спокойной семейной обстановке, решил я, будем выкручиваться иным способом. Но что это за способ, я так и не узнал, хотя было какое-то смутное предчувствие, что рано или поздно произойдёт давно ожидаемая перемена в жизни, которую я наверняка заслужил своим спокойным и незлобивым характером…

Однако неожиданно выяснить, что в моём не таком уж юном возрасте у меня появился брат, о котором я раньше не ведал, это было уже чем-то запредельным. Конечно, у мужичка, снабдившего меня этакой информацией, следовало попросить каких-то более существенных доказательств кроме сухой распечатки из непроверенных источников всего на одном листе и его осведомлённости об истории моей семьи. Впрочем, представителям конторы вряд ли имело смысл не доверять – не те они люди, чтобы сочинять заведомо ложные вещи. Хотя… хотя и проверить их не помешало бы, но как это сделать? Обращаться самому в какие-то российские архивы? Сомнительно, что получу ответ…

Побродив немного по улицам, я глянул на часы и решил, что можно, наверное, появиться для порядка и на работе. Поработаю три-четыре оставшихся часа, а там и время до вечера промчится быстрее. Но, с другой стороны, было и абсолютно ясно: чем я ни стану заниматься сейчас, все мои мысли будут далеко отсюда. Куда только ни направлю свои стопы, ноги сами приведут меня, едва начнёт темнеть, в гостиницу к Светлане.

Ничего странного в этом я больше не видел. Во-первых, давно уже такие женщины не встречались мне в моей скучной и однообразной жизни, а во-вторых… Была ещё одна немаловажная причина. Несмотря ни на что, мне очень теперь хотелось ещё раз встретиться с её напарником, представителем зловещей конторы, от которой я так всегда хотел скрыться подальше. Жаль только, что имени его я так и не узнал. Впрочем, если бы он захотел назваться Виктором Николаевичем, именем моего последнего куратора, то я бы возражать не стал, пускай оно так и будет. Мнето какая разница?

В голове у меня творилось что-то невообразимое: впервые в жизни мне стало совершенно безразлично, какую цену потребует от меня контора за раскрытие тайны своего семейства. Оставаться в неведении, слегка прикоснувшись к этой тайне, и спокойно существовать дальше я уже не мог. Ну, не дьяволы же там, в конце концов, сидят, чтобы потребовать мою душу – всю, без остатка!

Хозяин мебельной мастерской немного поворчал на меня за прогулянные полдня, но к работе допустил. По моей древесной классификации этот руководящий «тополь» – на более ценные породы дерева он не тянул! – мужик вовсе неплохой, хоть и зациклен на заработке. Построенной виллы и нескольких домов для своих сыновей и дочерей ему явно недостаточно. По всяким испаниям и таиландам он исправно катается с женой дважды в год. Никаких иных интересов у него, кроме работы и этих поездок, нет, впрочем, осуждать его не за что. Так он устроен. И уж наверняка не менее счастлив, чем я.

Время текло не быстро и не медленно. Руки сами что-то мастерили, а в голове беспрерывно крутились мысли сперва о Светлане, потом я постепенно стал раздумывать о неизвестном мне Станиславе Юрьевиче Зенкевиче. Пока ничего, кроме отчества, нас не роднило, но я пытался представить, как он хотя бы выглядит внешне.

Судя по дате рождения, это человек уже преклонного возраста. Почти под восемьдесят. Обычно в такие годы старики и смотрятся соответственно – сгорбленные, с палочкой, с огромными проблемами от прогрессирующей деменции и прочих возрастных болячек. Хотя, может быть, и ошибаюсь. И хорошо было бы, если бы ошибся. Не хочется увидеть человека на закате его дней полной развалиной, если, конечно, это когда-то удастся. Но увидеть перед собой молодого румяного гусара я вряд ли рассчитывал.

Какова же всё-таки его внешность? Неужели человек из конторы не мог притащить его фотографию? Ведь наверняка она у них есть. Надо, наверное, попросить при ближайшей встрече. Или он не стал