Господи Иисусе, прошлая ночь была реальной.

Где-то сегодня утром, во время моих снов, полных наслаждения, я был уверен, что Кейтлин — не более чем плод моего воображения. Ничто на Земле не может быть так прекрасно. Но вот она заснула на изгибе моей руки, слабая улыбка прочертила ее губы. Я надеялся, что ей снился я. Вспоминая, как насыщенно все было между нами, как чертовски реально.

Я никогда не чувствовал ничего подобного. После первого раза наши тела не требовали никакой помощи. Они соединились, как два кусочка одной головоломки. Ее выносливость впечатляла, и она позволяла мне любить ее до самого утра, пока мои мышцы не заболели, а ее глаза не отяжелели от сна.

— Эй, Тинк, — сказал я мягко. — Мне вроде как нужна рука обратно.

— А? — пробормотала она. — О, привет.

— Доброе утро. — Поцеловал ее в макушку. — Мне нужно… — Мои глаза метнулись к двери.

— Тебе нужно идти? — Она вскочила. — О Боже, прости меня.

— Расслабься. — Я нахмурился. — Мне просто нужно воспользоваться ванной.

— О. — Она покраснела. Это напомнило мне все способы, которыми я заставил ее покраснеть прошлой ночью. Мне уже хотелось сделать это снова.

Но мы договорились на одну ночь.

Один идеальный шторм.

— Я вернусь, — сказал я, в моем голосе звучало сожаление. Я уже знал, что не хочу, чтобы все закончилось.

Хотелось большего.

Больше поцелуев.

Больше глупых карточных игр.

Просто больше ее.

Схватив боксеры, надел их, делая вид, что не замечаю, как Кейтлин наблюдает за мной. Ее глаза проследили за мной, когда я выскользнул из комнаты и прошел через коридор в ее маленькую ванную. Все в этой квартире было маленьким. Но она была аккуратной и опрятной, и в ней ощущался уют.

Ей это шло.

Умывшись, я нашел зубную пасту и быстро почистил зубы пальцем. В спальне было тихо, когда я заглянул за дверь, и я убедился, что Кейтлин крепко спит.

Улыбаясь, я на цыпочках прокрался по коридору на кухню и проверил холодильник. Она была права прошлой ночью — там не было ничего особенного. Но на столе лежал хлеб, а в коробке оставалось несколько яиц.

Кейтлин подарила мне потрясающую ночь; самое меньшее, что я мог сделать, это приготовить ей завтрак в постель.

ГЛАВА 6 КЕЙТЛИН

В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, когда я открыла глаза, до меня донесся запах кофе и хруст жареных яиц. Улыбаясь про себя, уселась и зевнула. Мое тело болело, но самым восхитительным образом.

Маттео был ненасытен. Он оказался таким искусным любовником. Удивительно, учитывая, как по-джентльменски он вел себя со мной в спальне.

Подавив ухмылку. Я все еще не могла поверить, что сделала это. Осмелилась поцеловать его. Попросила его о большем.

О чем я только думала?

Однако не стала сожалеть об этом. Я не могла. Все прошло идеально.

Он был идеален.

Идеальный отвлекающий маневр.

Я натянула чистую ночную рубашку и чистые трусики и вышла в коридор. Маттео возился у плиты, напевая какую-то мелодию, пока взбивал яйца.

— Что эти яйца сделали тебе? — сказала я с улыбкой.

Он хорошо смотрелся на моей кухне, стоя там без рубашки и готовя для меня.

Немного слишком хорошо.

— Ну, я собирался удивить тебя завтраком в постель. — Он оглянулся через плечо, его мышцы напряглись. Тело Маттео было скульптурным произведением искусства.

— Тебе не нужно было этого делать.

Его глаза метнулись к моим, темные и ищущие. — Я знаю, что не должен был. Но мне хотелось. Садись, я налью тебе кофе.

— Вау, девушка могла бы привыкнуть к этому. — Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела их остановить.

К счастью, Маттео проигнорировал мой маленький промах, избавив нас обоих от неловкого разговора о том, что произойдет после того, как он уедет обратно в Округ Вероны, а я продолжу жить своей жизнью здесь, в Провиденсе.

Он подал мне кофе и пододвинул ко мне тарелку. — Что-то подсказывает мне, что ты с утра будешь голодна. — Его глаза сверкнули.

— О, я знаю, как это бывает. Буря проходит, и настоящий Маттео Беллатони вылезает наружу. — Мы обменялись тайной улыбкой. Улыбку, полную украденных прикосновений и вздохов удовольствия. — Надеюсь, никто из родных не скучал по тебе прошлой ночью.

— Они знают, что я в безопасности. Но мне нужно поскорее вернуться. — Сожаление захлестнуло его.

— Все в порядке. Я так благодарна за… все. — Слова почти застряли, и Маттео подавил смех.

— Это была та еще ночка, да?

— Была. — Боже, он снова улыбнулся мне, и я почувствовала, что таю.

Мне казалось, что это клеймо на мне.

Что он меня клеймил.

Но наше время вместе было ограничено, и все хорошее должно было закончиться.

— Очень вкусно, — сказала я, накладывая себе завтрак.

— Похоже, ты удивлена.

— Не удивлена. Скорее… впечатлена.

— Я умею готовить. Это у меня в крови.

— Наверное, это здорово, иметь большую семью.

— Да, это прекрасно. — Он улыбнулся, очистив свою тарелку. — Но когда так много кузенов, тетушек и дядюшек, это означает, что не так уж много личного пространства. Все всегда лезут в твои дела, хотят все знать.

— По крайней мере, им не все равно. — Боль кольнула мое сердце.

— Черт, прости меня. Я не…

— Нет, вовсе нет. Тебе никогда не должно быть стыдно за то, что у тебя есть семья, которая тебя любит. Тебе невероятно повезло.

Что-то промелькнуло на его лице, но прежде чем я успела спросить, что у него на уме, его мобильник завибрировал. Маттео быстро прочитал сообщение, выпустив разочарованный вздох. — Не хотелось бы прерывать разговор, но мне нужно идти. Семейные дела.

— О нет. Надеюсь, все будет в порядке?

— Все будет хорошо, но мне нужно возвращаться домой. — Он встал, и грусть пробралась сквозь меня.

Я не хотела прощаться. Я не хотела отпускать его. Потому что я знала, что как только он выйдет за дверь, у меня останутся только смутные воспоминания и легкие ощущения. И в конце концов, время заберет их.

— Спасибо, — сказала я, когда мы подошли к двери. — Прошлая ночь была неожиданной в лучшем смысле этого слова.

— Черт, Кейт. — Его рука коснулась моей щеки. — Я не готов прощаться.

— Мы оба договорились, что пока буря не пройдет.

— Да, но это может быть больше. Может быть…

— Маттео. — Я прижала руки к его груди, наклонилась, чтобы поцеловать уголок его рта. — Такие моменты, как этот, что мы разделили прошлой ночью, редки. Как падающие звезды. Они горят ярко,