Мэри не раз вызывала такси из компании, в которой работал Малик. Она даже просила, чтобы ей прислали именно его. Это говорит о том, что у них действительно установились приятельские отношения. Он, видимо, был парнем веселым, вежливым, внушающим доверие. И наоборот — он не внушал ей никакого страха. Она в его присутствии не чувствовала опасности, которая появляется, когда мужчина смотрит на женщину сальными глазами, мысленно раздевая, когда от него исходят некие флюиды грубой похоти. Молодая девушка иногда не чувствует этого; женщина, которой уже около тридцати, гораздо более восприимчива к ним, она чувствует, что, если опасности еще нет, она может появиться в любую минуту.

Почему Малик попытался бежать?

Поставим себя на его место. Его обвиняют в попытке изнасилования и убийстве. Следствие знает, что за Мэри приехал он: номер машины зарегистрировали камеры наружного наблюдения. Следствие знает, что он уже не раз за ней приезжал. Наконец, следствие знает, что он однажды уже привлекался к суду. Для следователей он, таким образом, рецидивист, а с такими не церемонятся.

Как, скорее всего, разворачивались события дальше? Он отказывается признать себя виновным. Его сажают в камеру предварительного заключения, а на следующий день решают перевести в камеру следственного управления. Он в коридоре отталкивает конвоира и бежит; конвоир и другие полицейские открывают огонь и убивают его.

Дело, таким образом, завершено: ни вышестоящие чины, ни англичане не будут заниматься им после того, как главный подозреваемый убит при попытке к бегству. Преступника не нужно судить, а справедливость восторжествовала.

Эта сторона вопроса не нуждается в глубоких исследованиях, хотя восстановить картину попытки к бегству крайне необходимо. Но по-прежнему совершенно непонятно, почему Малик пытался бежать. Если он не убивал женщину и даже не пытался ее изнасиловать, то к чему бежать? Наоборот, надо оставаться в руках правосудия и постараться привести как можно больше аргументов в пользу своей версии, вызвать сочувствие у следователей, попробовать найти свидетелей, которые дали бы показания в его пользу.

Шансов на удачный побег у него было мало. Если его убьют, а он невиновен, то подлинный убийца наверняка выйдет сухим из воды. А если попытка бежать увенчается успехом, у следователей будет больше оснований считать его преступником. Словом, бегство — самый никудышный вариант из всех возможных. Именно поэтому им надо заняться очень серьезно.

И все же… Водитель такси может быть убийцей — но убийцей сверхковарным и профессионально подготовленным к тому, чтобы не оставить никаких следов преступления, он быть не может. Большинство преступников, пытающихся совершить так называемое идеальное убийство, совершают совсем маленькие ошибки, которые приводят их к большому провалу. Если бы Малик готовился к этому преступлению, то во всяком случае следствию понадобилось бы какое-то время, чтобы найти убийцу. А его арестовали уже на следующий день. На основании видеосъемки наружного наблюдения. Если бы он совершил преступление в состоянии аффекта и подозревал, что его могут арестовать, он бы сбежал сразу, не дожидаясь, когда за ним приедет полиция.

На взгляд Бартона, тут очень многое было нелогично, а раз так, то всю историю с арестом Малика стоило бы изучить в деталях, начиная с его биографии. Что он и сделает…

XI

В Бейруте было уже десять вечера, когда раздался телефонный звонок. Бартон, который в этот момент чистил зубы, чертыхнулся, торопливо прополоскал рот и бросился к телефону. В Бейруте его мобильный телефон пока не знал никто, и, следовательно, звонили из Лондона.

Звонил Джон Миллз.

— Кристофер, — загудел он после короткого приветствия, — я только что узнал, что послом в Бейруте служит мой старый приятель Дэниель Лейси. Мы когда-то работали вместе, он был моим помощником. Я хочу, чтобы вы встретились с ним. Он ведь может помочь, откроет нужные двери! Когда будете в посольстве, зайдите к нему.

Хотите, я позвоню ему и попрошу, чтобы он отнесся к вам внимательнее?

— Сэр Джон, благодарю вас, но я бы не хотел оказаться в центре внимания посла и его окружения. Во-первых, меня это отвлечет от насущных дел, а во-вторых, у меня просто нет времени на официальные рауты. Но за предложение спасибо. Я обязательно зайду к нему перед отъездом и передам от вас привет и наилучшие пожелания.

— Кристофер, я подозревал, что вы все делаете по-своему. Что ж, дай вам бог удачи.

— У-уф! — выдохнул Бартон, повесив трубку. Как хорошо, что Миллз не настаивал на своем. Не хватало еще, чтобы посол стал играть какую-то роль в этой истории.

Но кое-что новое в этой истории появилось. Фамилия посла — Лейси. Это одна из самых известных аристократических фамилий в Соединенном Королевстве. А это значит — связи в высоких кругах, возможно даже с королевской семьей. Вывод? Чем меньше посол будет знать о том, что делает он, Бартон, тем лучше для всех.

XII

Вадид был точен. Едва Бартон вышел из гостиницы, на ходу натягивая куртку, к подъезду подкатил темно-синий «датсун». Бартон сел рядом с ним, крепко пожал протянутую руку.

— Куда мы едем сначала? — спросил ливанец.

— В бар «Переворот».

— Как прикажете, сэр, — улыбнулся Вадид и включил передачу. — Бар официально открывается только в двенадцать часов, но я предвидел, что вы захотите поехать туда с утра, и попросил менеджера открыть его для нас в десять.

— Спасибо, мой друг. Вы — гордость бейрутской полиции.

Дорога заняла пятнадцать минут. Увидев полицейского, Вадид подозвал его и, показав удостоверение, велел постоять у машины минут десять. Тот понимающе кивнул: ни на одной парковке в этом районе с утра мест не найти.

Поднявшись по темным старым лестницам на крышу здания, они оказались под большим парусиновым тентом. Вокруг расстилался живописный район Геммайзе с его красными и коричневыми крышами. Большой бар, простые столики и современный дизайн явно делали это прибежище в центре города привлекательным для молодежи.

— Очаровательно, — пробормотал Бартон. — Вечером тут, думаю, не протолкнуться.

— Вы совершенно правы. Тут неплохая европейская еда, живая музыка и танцы до глубокой ночи, — подтвердил Вадид. — Интеллигенция, особенно молодая, считает его самым любимым своим местом. И к тому же напитки здесь продают по вполне доступной цене.

— А где сидят обычно компании? — спросил Бартон.

— Слева от бара, там большие столы. Кстати, первые два стола местные посетители не жалуют. Дело в том, что было время, правда недолгое, когда «Переворот» стал местом встречи геев и лесбиянок, и они сидели как раз за теми