— Хорошо хоть, что доброе расположение духа ты сохранил…

— Вообще-то это я должен интересоваться твоим самочувствием, ты же провалялись в пыли много часов… А еще сломала головой раритетный фундамент…

— Нуу ты бы мог, конечно, первым делом поднять меня, прежде чем сломя голову кидаться в бой…

— Извини, в тот миг я не мог думать рационально…

— Извиняю.

— Интересно, а люди затаят на меня обиду, я хоть и святой по своей натуре, но есть подозрения что население не оценит моих подвигов… Они всегда готовы придираться к мелочам…

— Если только самую малость… Скептично ответила Мару, подперев рукой подбородок.

Мужское население сильно поредело, сотни тысяч женщин овдовели, и еще больше сотен тысяч ребятишек осиротели, но это не страшно… Женщины просто могут повесить мой портрет дома, тем самым заменив мужское присутствие, а для детей я готов стать отцом, уж я-то придумаю как им распорядиться своей судьбой.

Сильно жаль, что рабочих рук стало меньше… боюсь женщинам придется научиться совмещать заботу о потомстве с каторжной работой, а с другой стороны вакантных мест в интернатах стало больше…

Впереди неизвестность… Количество смертных врагов приумножилось, но пока можно не переживать о сладкой парочке, я уверен, что на прощанье нанес жуткие раны, в течении пары лет они не смогут представлять угрозы.

— Слушай мои распоряжения Ярослав. Во-первых, мы должны вознаградить оставшихся в живых солдат. Распорядись выковать достаточное количество золотых медалей, придумай какую-нибудь чепуху по типу: медаль за отвагу, за защиту человечества, за оборону королевства и так далее…

— Награждать следует таким образом: одна потерянная конечность конвертируется на две медальки. Если человек остался без рук и ног, можете хоть всего его облепить орденами, пусть утешается…

— Гулливер может вновь отстраивать деревни. Голодных ртов стало меньше, так что запасов продовольствия хватит.

— Леопольд и Эдуард пусть организуют уборку трупов, только не нужно закапывать их в землю, лучше сожгите. А то там хоронить на много гектар…

Я сидел на троне и пролистывал в голове важные воспоминания. Перед самым нападением я сожрал много людей не просто так, те лакомые кусочки прочти сотни книг, после пожирания их мозгов, мне словно толстенным словарем по голове ударили.

В, казалось бы, несвязанных между собой описанных эпизодах, можно было вычленить кое-какие примечательные особенности и мне не терпится отправиться в маленькое путешествие. Если там меня ожидает то, о чём я думаю, то расклад сил поменяется в пользу добра.

— Мы скоро вернемся. Сказал я Эдуарду.

— Надолго вы? Ситуация нынче не простая.

— Не переживай, вы и глазом моргнуть не успеете. Выражение его лица окислилось в момент. Совсем шуток не понимает… Дело в том, что он потерял веки в бою и пока не может моргать…

— Ладно бедолага, возьми крови у Дормидонта, твои шторы в миг отрастут. Взгляд стал добрее…

— Моргни если понял!

— Иди к черту!

Мы отрастили длиннющие крылья и взмыли в небо. Свобода! Ветер ласкает меня, нежно зарывается в волосы, целует искусанные в кровь губы… Ему я готов позволить многое… Я набираю чудовищную высоту и пикирую вниз из раза в раз, после массовых убийств так приятно почувствовать себя ребенком.

Мару не отставала ни на метр, красные как у феникса крылья, были мощнее двигателя самолета.

— Так прекрасно… Я могу преображать внешность по желанию. Кстати, а ты изменял в себе что-нибудь?

— Нет, я люблю себя таким какой есть и никогда не опирался на мнение окружающих, ведь большинство как правило ведомые идиоты. Ответил я и добавил…

— И ты в себе ничего не вздумай менять. Ты идеальна и не должна акцентировать внимание на взглядах посторонних. Вот жук, делает такие удачные комплименты, при этом ни капельки меня не желая. Благо у меня уже есть кое-какой бесчестный вариант для любви…

Уже спустя сутки полета, мы увидели на горизонте скалу в форме подковы, это и есть наш пункт назначения. Я почувствовал зов чего-то родного, и он усиливался с каждым сантиметром приближения.

Скала была огромной и сильно неестественной для зеленой местности. Найти пещеру не составила труда, мы забурились внутрь, и я как собака под руководством кинолога, нашел место с закладкой и стал рыть землю.

Я копал как экскаватор, ногти кровоточили ну и пусть… Спустя шесть метров вниз, я ударился о странную породу.

— Мару будь добра, топни ножкой.

— Вот так? Она ударила, и мы с треском свалились вниз.

Я поймал её на лету и прижал к себе. Сам приземлился на спину и вроде бы больно, а с другой стороны, я так часто ударяюсь что уже и не придаю значение гематомам.

Он только что за грудь меня ухватил при поимке… Радостно приметила Мару.

Мы оказались внутри овальной комнаты. Тут на удивление светло, вместо ламп накаливания в стены были понатыканы странные камни, должно быть они светят тут сотни лет… По центру расположился он.

Андриан.

Первый истинный человек.

Красивый на вид мужчина, даже я, большой ненавистник мужской красоты, не смогу не признать то, что при жизни он был чертовски привлекателен, да и после смерти тоже, ведь его тело, лежащее в гробу нетленно, он словно прилег вздремнуть пять минут назад.

Я подошел, поводил рукой по щекам, зарылся пальцами в волосы, пощекотал нос и шею, пахнет аппетитно…

— Не ожидала что мы прилетели за этим… Что ты удумал?

— Я думаю, что впервые в жизни готов стать каннибалом. Когда истинный человек поедает человека это не каннибализм, ровно, как и лев, пожирающий антилопу не каннибал. Теперь же мне предстоит отведать себе подобного…

Мару отвернулась и сделала вид что её тут нет, прямо как ребенок родители которого целуются поблизости.

Сладенький на вкус… Первый же кусочек ароматной щечки, показался