Шрифт:
Закладка:
Ну, это первое, что пришло в голову не только отцу, но и самой Гульнаре, когда она более-менее осознала произошедшее. Она обнаружила себя в номере у мужчины и у нее провал в памяти в несколько часов.
БЫЛО ИЛИ НЕ БЫЛО?!
Пока Гульнара приводила себя в порядок в ванной уже у себя в номере, она немного пришла в себя. Душ холодный, душ горячий, снова холодный. В голове прояснилось, и вернулась способность мыслить. По всему выходило так, что ничего не было. Иначе была бы кровь — там, между ног, на бедрах. Да и вообще… Были бы какие-то следы. Ну не может же быть так, что Булат после ее, беспамятную, отмыл. Кто так делать будет?!
Да и она бы наверняка что-то чувствовала бы. Боль, дискомфорт. Гульнара была уверена, что если бы она за эти несколько часов лишилась девственности — она бы это сейчас как-то чувствовала. Но единственный дискомфорт, который Гульнара ощущала — это несильная, но не отпускающая головная боль. А в голове у Гули невинности давно не было. Ее в голову уже кто только не трахал. В основном отец с его воспитательными методиками, иногда одногруппники в университете, а теперь еще и по работе. Но это же совсем другое дело.
Гульнара в очередной раз вздохнула и в очередной раз поменяла положение ног. Что же, ее великая ценность — по мнению отца — все еще при ней. Гуля хмыкнула, вспоминая тот нелепый разговор в темном пустом баре. Папа выдумал тоже — жениться! Девица обесчещенная! Честь опороченная! Откуда он только все это берет?! Впрочем, Гульнара знала — откуда. И отца уже не переделать. Хорошо, что Булат оказался не такой. Во всех смыслах не такой.
Гуля поелозила затылком по валику. Да какой нормальный мужчина соблазнится пьяной девицей? Булату надо было «спасибо» сказать за то, что он их с девочками не бросил в баре, а не дверь ему в ванной выламывать. И все же зачем она в ванной заперлась, да еще и ковриком укрылась? Гуля в последний раз вздохнула и села.
Если и знает кто об этом, то только Булат. А его Гульнара явно больше никогда не увидит. Найти человека — не проблема, проблема, что этому человеку сказать после всего, что между ними было. Нет, она вздохнет еще разочек. По выразительно выгнутой густой темной брови, по прищуренным темным глазам, по широким плечам и по горьковатому парфюму. И даже по шерсти на груди. Все она тогда соврала подругам. Никакой он не страшный. Напротив, такой, что о нем никак не получается забыть. И вспоминать получается чаще всего перед сном, в постели. И…
И Гульнара резко встала и пошла на кухню замешивать тесто.
* * *
— Гульнара, ты же поедешь сегодня в «голову»?
— Да, у нас там совещание.
— Захвати документы.
— Давай, конечно.
Если рассматривать положение в целом, Гульнара Ватаева, обладательница красного диплома по специальности «Реклама и связи с общественностью», работала на агрохолдинг «Балашовский». Но по факту она трудилась в рекламном агентстве в составе холдинга, и ее место работы находилось совсем в другом месте, не там, где располагался головной офис «Балашовского». Впрочем, там Гульнара часто бывала, как, вот например, сегодня. Будут утверждать медиапланы на полугодие. А вообще, Гуля очень радовалась, что у нее есть хоть небольшая свобода маневра — в отличие от Руса, который трудился как раз в финансовой службе в головном офисе. Несмотря на молодость, Гуля многое интуитивно понимала в том, как ведутся дела в «Балашовском» — она с юности постоянно варится в этой среде. И Гульнара понимал, что из Рустама готовят финансового директора холдинга. И что Рустам это принимает. А Гульнара… а Гульнара по-прежнему иногда мечтает об аэропорте или о вокзале.
Глава 3
— Какая приятная неожиданность!
— Можно подумать, ты не знала, что у нас совещание, — ответила Гуля, обнимая Милану.
— Кажется, слышала, но забыла. С утра совершенно безумный день. Кофе будешь?
— Буду.
Гульнара устроилась в кресле и оттуда наблюдала, как Милана звонит секретарю и распоряжается относительно кофе. Смотрела и любовалась. Красивая, статусная, эффектная. Умная. Совладелица крупного предприятия. Мать Гулиных брата и сестры по отцу. Она одна такая. Гуля лет, наверное, с восемнадцати жила с мыслью: «Когда стану взрослой, хочу быть как Мамма-Мия». Именно как Мамма-Мия. А не как мама.
Маму Гульнара очень любила. Как может быть иначе? Но похожей хотела быть на вторую жену отца. Вот такой вот… наверное, парадокс. Неслучайно Милана — Мамма-Мия. Гуля испытывала к этой женщине очень теплое чувство, которое выходило за обычные рамки. Когда-то в детстве, когда она была подростком, Гульнаре казалось, что она ненавидит Милану. Но это время давно в прошлом. А теперь — ну не мачехой же Милану называть? Какая она мачеха? Она именно Мамма-Мия! Совсем особенный человек для Гульнары.
— Ты какая-то бледная, Гуля.
— Ты еще скажи — похудела.
Милана встала из-за стола, подошла и села на подлокотник кресла Гульнары. Внимательно посмотрела на нее.
— Нет, этого не вижу. А вот бледная — это правда. Из-за жары? — Гулиной щеки коснулись прохладные пальцы. — Слушай, может, отправим тебя в санаторий? Толку от этой поездки на море никакого. Хочешь, я позвоню нашему терапевту, оформим тебе санаторно-курортную карту и…
— Мамма-Мия!
— Ты так и не оправилась от этого бронхита, — Милана была неумолима. — Мне не нравится твой внешний вид. Я позвоню Зиле, и мы все решим!
— Мамма-Мия, не надо за меня решать. Мне двадцать три, я взрослая женщина и… — у Гули больше не нашлось слов. Может, отцова гиперопека — это что-то заразное?!
— Хорошо, — вздохнула Милана. — Ты права. Может, причина в другом. Фаза цикла сейчас какая? Может, ПМС, и ты от этого такая бледная и раздражительная?
— Фаза цикла? — пробормотала Гуля. Она долго привыкала к тому, как спокойно Мамма-Мия говорит на темы женской физиологии. Привыкла. И сейчас ее смущало что-то другое. Но додумать мысль не получилось, потому что вошла секретарь с кофе. На подносе, помимо кофе, были еще шоколадные пирожные. То, что надо, если у тебя ПМС. Но это, кажется, не он.
* * *
До дома Гульнара доехала уже в состоянии захлестывающей паники. Она начала подкатывать, еще когда Гуля пила кофе с Маммой-Мией. Тогда Гульнара еще могла себя держать в руках. На ее удачу,
