Вцарство леших иведьм…

Вволшебную страну, которую Ада сначала побаивалась, потом привыкла ине испытывала никакого беспокойства, слушая тишину, идущую измрачного ельника. Наоборот– снаслаждением погружалась внеё, отдыхая отгородского шума. Нопри этом никогда нерастворялась вней полностью, всегда оставалась настороже, потому что знала точно, чтотишина способна обмануть, аведьма ближе, чемкажется.

Всё тёмное ближе, чемкажется…

Ине всегда отнего можно спастись. Невсегда тебе могут помочь спастись.

Ада взяла чашку двумя пальцами, подняла, новспомнила, чточай остыл, вздохнула ивернула наблюдце.

«Интересно, Руслик пил здесь чай? Сидя, какя сейчас, натеррасе иразглядывая тёмный лес? Натеррасе он, конечноже, сидел, новрядли пилчай…»

Вспомнив, сколько пустых бутылок из-под коньяка иводки ей пришлось вывезти издома, Адагрустно улыбнулась. Ибросила взгляд насоседний дом. Затем поднялась, медленно направилась кдвери, нопрежде, чемвойти внутрь, неудержалась ипровела рукой пораме большого, вовсю стену, окна.

Дом…

Он вызывал умолодой женщины абсолютно противоположные чувства: непреодолимое влечение ияростное отторжение. Хотелось отнего избавиться, ноона последовательно отвергла три необычайно выгодных предложения опокупке. Хотела никогда внего невозвращаться, нообязательно появлялась воктябре инепредсказуемо– втечение года. Могла месяцами онём невспоминать, азатем неожиданно сорваться ипримчаться в«Сухари» нанеделю, ато идве. Ипросто быть здесь.

Илиприехать навыходные…

Потому ине продавала: вденьгах Ада ненуждалась, зато прекрасно знала, чтокогда её вочередной раз «дёрнет», онаприедет в«Сухари», вбежит вдом, если дверь будет заперта– влезет вокно,– иостанется внутри столько, сколько будет нужно, необращая внимания наживущих внём людей. Примчится, чтобы успокоиться, чтобы наполниться домом, наесться им так, чтобы захотелось бежать прочь. Издома, вкотором всё настолько знакомо илюбимо, чтокажется чужим, вкотором пахнет так, какнигде больше. Вкотором сами собой появлялись воспоминания, которые Ада ненавидела. Безкоторых она небыла собой. Издома, вкотором ей хотелось счастливо улыбаться икричать отбезысходности. Вкакие-то мгновения– отчаянно громко, зажимая уши руками, рыдая навзрыд, кричать, вкладывая вкрик всю себя.

ИАдазакричала– отчаянно громко, сквозь слёзы, вкладывая вкрик всю себя.

Ипроснулась. Исразу посмотрела начасы.

02:45.

Итолько затем поняла, чтопроснулась отсобственного крика.

Нооткуда взялся крик, непоняла– плохой сон ушёл, память онём глубоко нырнула вночную тьму иутащила ссобой неприятные ощущения. Адасладко потянулась, намереваясь продолжить спать. Инеожиданно подумала, чтотолько здесь, встаром доме издетства, просыпаясь ночью, онасразу понимала, гденаходится: ив родительской квартире, ив нынешней, ив особняке наРублёвке уАдыслучались мгновения замешательства, итребовалось время, чтобы осознать себя. Здесь– никогда. Возможно, потому, чтотолько этот дом, вкоторый её тянуло ииз которого хотелось бежать, онавоспринимала своим. Аостальные –нет. Вэтом доме она ориентировалась даже втемноте, ав остальных– нет. Иощущение непоменялось даже после того, какиз своей комнаты Ада перебралась вбольшую родительскую спальню.

«Какя здесь оказалась?»

Ада посмотрела натёмный потолок ипоняла, чтосовершенно непомнит, какложилась спать. Последнее отчётливое воспоминание– онавыключает светильники, погружая террасу вотьму.

«Чтоя делала дальше?»

Вобычном случае– помыть посуду, подняться ксебе, принять быстрый душ, почистить зубы илечь спать. Судяпонадетой пижаме иощущениям– всепункты выполнены, нони один изних неотложился впамяти.

«Моидействия настолько однообразны, чтомозг несчитает нужным их запоминать?»

Ада поднялась скровати ипосмотрела начасы:

02:45.

Накинула халат, улыбнулась отражению вбольшом трюмо– Адасебе нравилась,– вышла изспальни испустилась напервый этаж. Втемноте. Во-первых, чтобы глаза непривыкли кяркому свету, иначе потом придётся ворочаться впостели неменьше часа. Во-вторых, зачем свет, если знаешь каждую ступеньку? Каждый угол? Кроме того, разошлись дождливые тучи, инабравшая силу Луна яростно лупила вокна, превращая ночь ввечер.

Ада нестала включать свет, нона третьей снизу ступеньке остановилась изамерла, затаив дыхание. Что-то было нетак. Аданемогла определить, чтоименно нетак, нобыла абсолютно уверена втом, чтовдоме что-то нетак. Ине могла проигнорировать это чувство.

«Почему я проснулась? Захотела пить? Нораньше я никогда из-за этого непросыпалась. Могла встать сжутко пересохшим ртом, ноникогда непросыпалась отжажды. Почему я проснулась?»

Незамёрзла. Втуалет нехотелось. Тогда почему?

Отсутствие ответа мешало сделать следующий шаг. Адапродолжила стоять натретьей снизу ступеньке, пристально разглядывая тёмный холл, инаконец заметила, чтобольшая люстра исчезла, авместо неё надлинном проводе висит… мусорный мешок? чёрный рюкзак? куль, свёрнутый изтёмной обёрточной бумаги? Кто-то убрал люстру, повесив наеё место это… вэтот момент глаза окончательно привыкли ктемноте, иАдапоняла, чтовидит.

Изакричала.

Потому что надлинном проводе мерно покачивался немешок, некуль, нерюкзак, амёртвая чёрная собака. Крупная чёрная собака, имякоторой Ада будет помнить всю жизнь. Лапысведены судорогой, пасть оскалена, чёрные глаза смотрят намолодую женщину, которая… которая несколько секунд стояла неподвижно, хватая открытым ртом воздух, азатем закричала. Закричала бешено. Закричала отужаса иболи.

Закричала так сильно, чтопроснулась.

Исразу посмотрела начасы.

02:45.

Накинула халат, улыбнулась отражению вбольшом трюмо– Адасебе нравилась,– вышла изспальни испустилась напервый этаж. Втемноте. Во-первых, чтобы глаза непривыкли кяркому свету, иначе потом придётся ворочаться впостели неменьше часа. Во-вторых, зачем свет, если знаешь каждую ступеньку? Каждый угол? Кроме того, разошлись дождливые тучи, инабравшая силу Луна яростно лупила вокна, превращая ночь ввечер.

Ада нестала включать свет, поэтому двигалась неспешно. Спустилась совторого этажа, прошла накухню, взяла ссушки бокал, налила воды из-под крана, сделала глоток изадумалась: «Почему я проснулась? Захотела пить? Нораньше я никогда из-за этого непросыпалась. Могла встать сжутко пересохшим ртом, ноникогда непросыпалась отжажды. Почему я проснулась?»

Незамёрзла. Втуалет нехотелось. Тогда почему?

Тучи снова захватили небо испрятали полную Луну, поменяв её свет насвой дождь. Наочень сильный дождь, который даже нешёл, алил: мягкая крыша глушила шум, скрывая истинную мощь ливня, нокогда Ада подошла кбольшому окну натеррасу, донеё долетели звонкие удары поплитке, стульям, столику ичайной чашке изфамильного сервиза, которую она позабыла забрать. Чашка успела докраёв наполниться дождевой водой, и, увидев её, Адазахотела пить. Неистово захотела. Додрожи впальцах. Доспазмов вгорле. Доживотной жадности иготовности драться закаждую каплю вожделенной влаги.