Слово «игра» все еще вертелось у меня на языке, потому я не подчинилась позыву треснуть ему по башке за такие слова и продолжила медленно следовать в заданном направлении.

Я даже почувствовала себя лучше, словно корона вновь выросла на голове. И объяснять ему, что на самом деле я умею готовить мне не хотелось, ибо не достоин он того, чтобы я ради него демонстрировала свои кулинарные таланты, путь и ограниченные. Недостоин! И точка.

На улице заметно потеплело. Над городом виноградной гроздью взгромоздилась темно-синяя туча.

«Опять снег», — подумала я. Подумала и ощутила на своих щеках холодные, но мягкие прикосновения снежных хлопьев.

— Аня, шевели ногами, — крикнул мне Игнат.

Он к этому времени уже загрузил продукты на заднее сиденье и завел автомобиль. Мимо пронесся какой-то тонированный заниженный идиот и чуть не сшиб меня с ног. После притормозил метрах в десяти. Из машины вылез упитанный парень с длинной бородой.

— Смотри куда идешь, курица, — выкрикнул он мне.

— Что ты сказал? — возразила я.

— Подойди и поговорим, — послышался голос Игната, которой непонятно каким чудом оказался уже рядом со мной. — Сюда иди, я сказал.

Бородатый парень сел обратно в машину. Тогда Игнат хватил обеими руками снег и парой нажимов соорудил снежок.

Машина обидчика дала по газам. Сделав пару шагов вперед, Игнат запульнул в нее снежок.

— О! В Яблочко! — удивилась я. Снежок прилетел четко в середину заднего стекла или окна, или как там его.

Заниженный вредитель не остановился и умчал по своим делам.

— Талантливый человек — талантлив во всем! — ответил мне недавно приобретенный брат, а после, оттряхнув руки, вернулся в машину, бросив перед этим какое-то усталое: «Какая же ты проблемная».

— Я вообще-то не просила тебя о помощи, — крикнула я ему только тогда, когда он уже сел за руль, будто хотела, чтобы он этого не услышал.

Снегопад усилился.

— О, блага цивилизации! — воскликнула я, водрузив свой попец на сиденье рядом с водителем. Мне стало тепло и сухо, что сделало меня чуточку счастливее.

— Поехали? — спросил Игнат.

Я, соглашаясь, качнула головой.

Не знаю почему, но на меня вдруг налетела какая-то нестерпимая тоска. Там, среди деревьев было так уютно и спокойно, а здесь…. Город шумел, казалось, он буквально кричал о помощи. Словно человек, запертый в подполье с активированной дымовой шашкой. Мне на ум пришло только такое сравнение, тут уж ничего не поделать.

Вынужденная беготня отражалась на каждом лице, что встречалось мне на пути. Опущенные уголки губ рисовали нестерпимую усталость. Нет, не от тяжелой работы или какой-то нервной ситуации, хотя все возможно, а, что более вероятно, то была усталость от самой жизни, в которой не было и намека на эту самую жизнь.

Так восхваляя себя за такие высокие философствования, я не заметила, как мы попали в пробку.

— Что там? Авария или что? — спросила я.

— Я тебе что рентген что ли? — усмехнулся Игнат. — Подкатимся ближе и узнаем.

Прошло десять минут. И за эти десять минут мы сдвинулись вперед метров на десять. Как раз, по метру в минуту.

— Да что там происходит то? — заворчал водитель.

Заметно было, что он начинает злиться. Еще бы не злиться в такой ситуации.

— Терпение — добродетель, — пробубнила я. Мне, вечно куда-то торопящейся, в данный момент было абсолютно по барабану, сколько часов нам предстояло так простоять.

— Я голоден, — ответил Игнат и, повернувшись назад, сделал глубокий вдох. — Ммм, — промычал он, — хлебушек.

Мне пришло СМС.

— Если голоден, давай зарулим в кафешку, как раз на следующем повороте, а там может, в объезд быстрее до дома доберемся, — сказала я, глядя в телефон. — Опять предупреждают о снегопаде. А я-то думала, что это с неба сыпется?!

Раздался хруст. Я подняла глаза. Хохот непроизвольно вырвался наружу. Я увидела Игната, одной рукой вцепившегося в руль, а другой держащего буханку хлеба с отвернутым полиэтиленовым кульком и огромным следом от Игнатовой челюсти.

— Что ты ржешь? — проворчал он с набитым ртом. — Ты попробуй. Свежатина! Даже теплый еще.

— Нет, — ответила я и махнула на него рукой.

— Ну, кусочек хотя бы, — начал упрашивать Игнат, будто я не знала каким вкусным бывает свежий хлеб.

Что тут говорить, доконал он меня. Так, в две челюсти, стоя в пробке, мы сточили всю буханку, растекаясь в какой-то детской улыбке.

Машина впереди сдвинулась с места и вскоре мы начали медленно, но верно продвигаться. Вдалеке виднелись сигнальные огни.

— Скорая помощь вроде, — пробудил Игнат себе под нос. — Видимо что-то серьезное.

Понимая, что скоро мы подъедем к месту происшествия, я принялась отвлекать себя всякими разными посторонними мыслями. Все было более чем нормально, если все, что между нами происходило, вообще можно было назвать чем-то нормальным. Как ни крути, настроение мое было на отметке выше среднего, потому я меньше всего хотела продолжить день лицезря разбросанные по асфальту кровавые ошметку.

Но сколько себя не отвлекай, страх все равно берет свое. Представив себе эту, мягко говоря, неприятную картину, я чуть не вернула все съеденное обратно в полиэтиленовый пакет.

Мы подобрались к месту аварии.

— О! Видишь, — обратился ко мне Игнат и начал тыкать пальцем на разбросанные автомобили. — Ничего страшного. Кажется, все живы.

Я глянула вперед. На дороге лежала перевернутая машина, которую, по-видимому, оттащили в сторону, чтобы освободить путь. Рядом была еще одна, которая передними колесами заехала на тротуар и еще одна, без видимых повреждений просто стояла с включенной аварийкой.

— Счастье-то какое, — на выдохе произнесла я и устало откинула голову.

— Паникерша.

— Да не паникерша я, просто….

Игнат усмехнулся.

— Аргументация у тебя как всегда на высшем уровне.

— Ага, — обессилено бросила я, не имея ни малейшего желания вступать с ним в перепалку.

К тому времени, как мы подъехали к дому начало темнеть. А когда поднялись в квартиру, вообще стало казаться, что на улице уже ночь.

— Аня, разбери пакеты, у меня мочевой пузырь поджимает, — крикнул мне Игнат, скидывая с ног ботинки. Я в это время успела только повесить пуховик в прихожей и потащила сумку с вещами в свою комнату.

— Какие подробности, — попыталась укусить его я, но судя по всему, он ничего не услышал.

Еще бы он услышал. В нашей четырехкомнатной квартире проще позвонить, чем до кого-то доораться.

Мне вдруг подумалось, что мой отец, когда я еще была маленькой, совершил ужасную ошибку, обменяв нашу двухкомнатную квартиру в центре на эту четырехкомнатную на окраине. Да, разумеется, мне очень повезло поступить в университет поблизости.