и имел все основания быть зачисленным в эту категорию, Гордо не трогал. Как-то раз попытался было ещё на первом курсе, но сразу получил в морду, – по детдомовской привычке Ваня Кувшинников не стал с ним церемониться. И так как Гордо был в тот момент сильно под кайфом, скандал раздувать не стали. Впрочем, вскоре история повторилась, и кандидатом в жертвы на этот раз стал не Ваня, а Сенька. Сеня был совсем не из тех, кто способен постоять за себя, и Ване пришлось вмешаться. Собственно, тогда они и подружились с Сенькой, учившемся, как и Гордо, на юрфаке. Сразу после той истории новоиспечённый друг окрестил Ваню «Ван Хельсингом» – «За героическую борьбу с нечистью». Кликуха тут же разошлась по универу, как удачный мем, а Ваню зауважали – конечно, только те, кто не относился к числу прихвостней Граневского. Сам Гордо, снова получив хук в челюсть, на этот раз не стерпел, а настучал на Ваню университетскому руководству. Дело могло обернуться исключением первокурсника Ивана Кувшинникова – но, к удивлению всех посвящённых в ту историю, ничего подобного не произошло. Вызвав Ваню к себе в шикарный, оформленный в английском стиле кабинет, с дубовыми стенными панелями и обитыми зелёной кожей диванами, декан лишь мягко пожурил задиру-студента и доверительно сообщил, что, в общем-то, понимает Ваню, так как давно знает Гордея Граневского, который способен довести до белого каления кого угодно, включая и собственных родителей, – что периодически и делает.

«Так что у меня к тебе, Кувшинников, одно пожелание – ты уж как-нибудь там потише с ним, а?» – попросил декан, отведя взгляд, и с тем отпустил Ваню.

Декану Ваня неопределённо пообещал, что будет «потише там», но спуску Граневскому давать не собирался, не в его характере было мириться с несправедливостью. Впрочем, Гордо и сам понял, что с Кувшинниковым лучше не связываться, и с тех пор, вот уже четвёртый год, в его присутствии вёл себя сдержанно. Зато отрывался там, где Ваня отсутствовал. Это было не так уж сложно, поскольку они вращались в совершенно разных сферах, так как учились на разных факультетах. Гордо даже не жил в общаге – родители снимали ему квартиру в таун-хаусе, в расположенном неподалёку элитном посёлке, чтобы не нужно было далеко ездить на занятия.

Впрочем, портить такое замечательное утро мыслями о Гордо совершенно не стоило – следовало торопиться в бассейн к ожидавшему там Сеньке. Через несколько минут Ваня уже сбежал по лестнице ещё почти целиком спящего жилого корпуса, стараясь издавать как можно меньше шума, открыл тяжёлую входную дверь, вышел на улицу и огляделся по сторонам, с удовольствием вдыхая свежие ароматы раннего утра. Последние дни погода баловала, было тепло, а порой даже и жарко, будто лето вдруг раздумало уходить и сентябрь притворился июлем. Солнце уже взошло, небо было ясным, ночная прохлада отступала, обещая очередной тёплый день, и даже какая-то птица весело щебетала на аллее, ведущей через парк к озеру.

Из материалов по истории их вуза, которые собирал в прошлом году для университетского сайта, Ваня знал, что ещё относительно недавно, лет каких-то десять-пятнадцать назад, на месте их кампуса была обычная подмосковная деревушка с маленькими домиками, садами-огородами и заборами из штакетника, а лес у озера, сейчас уже превратившийся в парк и порядком уменьшившийся, но всё ещё живописный, когда-то тянулся до самого Киевского шоссе. Однако с появлением на карте района под названием «Новая Москва» близкая к городу западная часть области начала активно застраиваться и в числе прочих новостроек обзавелась и обширным комплексом зданий не так давно основанного, но быстро ставшего престижным университета. Это был суперсовременный вуз, своего рода маленький город: учебные, лабораторные и тому подобные корпуса, общежития, библиотека, бассейн, спортзал, игровые площадки, столовая, несколько кафе и магазинов, концертный зал, кинотеатр и этот самый большой парк.

Подавая документы, Ваня почти не верил в успех, считал, что у него слишком мало шансов. Даже несмотря на высокий балл ЕГЭ, победы на олимпиадах по истории и льготы для детей-сирот – ведь у него не было родителей. Ваня вырос в детском доме. Это был очень хороший детский дом, особенный, с экспериментальной программой под эгидой Министерства образования и условиями, максимально приближенными к семейным. Детей там было немного, а педагогов, напротив, достаточно, и обстановка вполне благоприятная. Ребят не обижали, более того, заботились о них, занимались ими, развивали по всяким новомодным методикам, даже, можно сказать, любили. Словом, по сравнению с обычными детскими домами это был почти рай… Но всё-таки не семья. И Ваня чувствовал это всю жизнь, хотя и понимал, что с детдомом ему необычайно повезло.

Как и с поступлением в универ. Так вышло, что Ваня вообще был счастливчиком, и в этом сквозило даже нечто мистическое, – настолько ему фартило в важных ситуациях и на всевозможных испытаниях. Накануне каждого экзамена или олимпиады ему снилась мама. Не то чтобы она подсказывала, какие вопросы будут завтра, а наутро это совпадало, – нет, конечно. Но каждый раз, увидев её во сне, он просыпался с чувством какой-то особенной спокойной уверенности в своих силах, и это ощущение не покидало его весь день. Почти всегда всё шло как по маслу, вопросы и темы попадались как минимум хорошо знакомые, а нередко и именно те, которые ему самому были наиболее интересны. Так Ваня без особых трудностей для себя стал студентом заветного университета, по территории которого и спешил сейчас, торопливо шагая по направлению к приземисто-обширному зданию, где располагался бассейн.

Несмотря на ранний час, бассейн уже не пустовал, – кроме Вани и Сеньки в универе находилось немало любителей поплавать спозаранку. Несколько шкафчиков в раздевалке оказались заняты, а вдоль бортика кто-то уже ухитрился щедро наплескать воды. Коснувшись её босыми ногами, Ваня тотчас мысленно вернулся в свой сон и так явственно вспомнил маму и незнакомку в старинном сарафане, что пришлось даже тряхнуть головой, отгоняя наваждение. Вернувшись в реальность, Ваня оглядел просторное помещение, ища взглядом друга среди торчащих над водой голов и пока ещё немногочисленных фигур в плавках и купальниках вокруг бассейна.

Сенька обнаружился быстро. Стоя у лесенки, неловко переступая с ноги на ногу и смешно пытаясь втянуть круглый волосатый животик, друг что-то увлечённо и обстоятельно рассказывал плескавшейся в воде девушке. Та тем временем подплыла к бортику, взялась за него, подтянулась, ловко выскочила из воды, встала на ноги… И Ваня так и замер в изумлении.

Это была она.

Та самая девушка из его сегодняшнего сновидения.

Ваня с трудом удержался, чтобы