не имеющий никакого понятия об искусстве окклюменции, ухитрялся худо-бедно сопротивляться воздействию.

Да, сейчас я могу без ложной скромности заявить, что моя психика оказалась весьма крепкой. Я четко ощущал – еще пара минут, и у меня получилось бы самостоятельно вынырнуть из болота галлюцинаций… С другой стороны, за это же время я мог лишиться остатков жизненных сил, о чем намекал тот факт, что мне до сих пор не удается толком согреться. Да и ощущаю я себя настолько уставшим и разбитым, что хочется поскорее сдохнуть. А если учесть, что аналогичное состояние было у меня в момент недавнего пробуждения, можно сделать вывод, что дементор высосал из меня все те крохи магии, которыми щедро поделился Нильсон. Следовательно, новую встречу с надзирателем Азкабана я вряд ли переживу.

Придя к такому выводу, я неожиданно провалился в сон. Снилась мне уютная космическая пустота, которая манила меня, обещая подарить вечный покой. И я был готов с радостью окунуться в нее, растворяясь без остатка, если бы не сдавливающий горло ошейник с серебряной цепочкой, конец которой обретался в лапе огромного дементора. «Проси, Саня! Проси!» - приказывала тварь голосом Нильсона, требовательно дергая за цепочку, и я, высунув язык, послушно складывал лапки на груди и вилял хвостом…

Первым, что я ощутил, вынырнув из казавшегося бесконечным кошмара, было нестерпимое желание опустошить мочевой пузырь. С трудом, кряхтя, словно столетний дед, я поднялся и проковылял пару шагов до «параши», где сделал свое мокрое дело. Затем немного взбодрился ледяной водичкой и вернулся на «шконку», где завернулся в одеяло и уже традиционно принялся шевелить извилинами.

Судя по небу в окошке, близится вечер – неслабо меня выключило! От завтрака в желудке остались лишь смутные воспоминания, а сил в теле особо не прибавилось, что подтверждало недавнее предположение о фатальном итоге моей новой встречи с дементором. И как этого избежать, я не представлял. В самом-то деле, не просить же Нильсона, чтобы он швырял в меня пыточные заклинания всякий раз перед визитом твари?

Я тихо хихикнул, представив данную картину, но тут же осекся. Несмотря на очевидную абсурдность мысли, в ней имелось рациональное зерно. Разумеется, постоянно проворачивать этот фокус с «подзарядкой» не получится. Уже после третьего раза тюремщик будет попросту игнорировать меня. Как в старом анекдоте про сокамерников – мазохиста и садиста, где первый умолял второго: «Ну сделай мне больно!», а тот довольно заявлял: «Не буду!».

Но что, если полученную порцию магии потратить не на кормежку потусторонней твари, а на что-нибудь более полезное? Например, на пробуждение воспоминаний оригинального Блэка? Мой кошмар, где я вполне отчетливо, от ушей до самого кончика хвоста ощущал себя собакой, наглядно доказывал, что память Сириуса никуда не делась. Она все еще хранится в этом теле, просто я никак не могу до нее добраться. И помочь мне в этом может только Ее Величество Магия!

Из коридора донесся уже знакомый звук открывающийся двери и бодрый возглас тюремщика:

- Подъем, дегенераты! Время ужина!

«На ловца и зверь бежит!» - довольно подумал я, морально готовясь к предстоящему испытанию.

Заставив Джонни прыгать перед ним на задних лапках, ползать и исполнять другие трюки, Нильсон удовлетворился увиденным и наградил своего «послушного песика» едой. А вот выражение благодарности отчаянно боровшегося с кашлем Сэма тюремщик раскритиковал, так и не услышав в нем искренности, за что простуженный арестант снова получил половину порции. Далее была очередь моего соседа Тони, с которым Стив перебросился парой слов, и вот тележка остановилась у моей камеры.

- Ну, Блэк, рассказывай, как прошел твой день! – с улыбкой до ушей поинтересовался уставившийся на меня Нильсон.

- Как на курорте! – постаравшись скопировать улыбку тюремщика, ответил я. – Оно и неудивительно – свежий воздух, приятные соседи, отсутствие твоей мерзкой рожи в поле зрения. Красота!

В коридоре повисла гробовая тишина. Замер Стив, затихло чавканье песика-Джонни, и даже сдавленное покашливание Сэма прервалось где-то на полпути. А я, выждав театральную паузу, продолжил:

- Была бы кормежка самую чуточку обильнее – вышло бы совсем шикарно. Но ты не подумай, будто я жалуюсь! Я же понимаю, что обслуге нашей «гостиницы» тоже нужно питаться. И судя по тому, что тебе приходится под любым предлогом отнимать еду у «постояльцев», вам там совсем несладко живется.

На физиономии Нильсона пышным цветом расцветало удивление. Однако я рассчитывал на несколько иную реакцию, поэтому поставил контрольную точку:

- И я бы даже мог пожалеть тебя… не будь ты таким мудаком!

Это сработало, устремившаяся к полу челюсть тюремщика вернулась на место, а в глазах начал разгораться гнев.

- Ты… Ты вконец ополоумел, Блэк?! – выдохнул Стив, вытаскивая палочку. – Что ты несешь?

- Поверь, для того, чтобы осознать очевидный факт, что ты являешься мудаком, не обязательно быть сумасшедшим. Достаточно провести несколько минут в твоем обществе! – парировал я, с вызовом глядя на собеседника.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения тюремщика. В меня полетел знакомый желтый луч. Однако в этот раз он не стал для меня сюрпризом. Наоборот, я ждал его и мысленно раскрывался перед ним, готовясь впитать в свое тело всю магию, которую он в себе нес. И мне это удалось! Несмотря на острое ощущение, будто на живот выплеснули кастрюлю кипятка, я даже не вздрогнул. А когда луч угас, усилием воли отодвинул терзавшую мое сознание боль и с ленцой заявил:

- Слабо, Стив, очень слабо! Сразу видно – мало ты каши ел. Что ж, тогда можешь сегодня и мою порцию забрать, а то, поди, не доживешь до конца смены.

Наградой для меня стали еще три луча, которые опалили огнем мои ноги и породили незабываемое ощущение сдираемой с правого бока кожи. Однако эта боль была уже привычной, терпимой. То ли адреналин в крови постарался, то ли осознание того факта, что выпущенные Нильсоном заклинания воздействуют именно на нервные окончания, а не причиняют мне реальный физический ущерб.

- Ну, как тебе, Блэк? Понравилось?! – яростно воскликнул тюремщик.

- Щ-щекотно! – ухмыльнувшись, выдавил я, морально готовясь к новой порции.

- Ах, так! Круцио!

Я думал, что был готов к новой порции боли, но хрен там! Она захлестнула меня с головой, погружая в бездну мучений. В детстве, пытаясь самостоятельно отремонтировать шатавшуюся розетку, я самым близким образом познакомился с электричеством. Той секунды, когда через мое тело проходил высоковольтный разряд, хватило, чтобы научиться уважать труд электриков. Сейчас же мне поневоле вспомнился тот момент, поскольку даримые