Шрифт:
Закладка:
Сегодня я с какого-то перепугу вскочил так рано, что успел пробежаться по округе до работы. Не спортом, конечно, занимался, это вообще не мое! Фотографировал то, что цепляло взгляд, не задумываясь — пригодится ли?
Какого хрена я вообще занимаюсь этим, раз даже не предлагаю свои снимки журналам, сайтам, не устраиваю выставки? Батя называет это моим хобби, подчеркивая, что каждому человеку нужно иметь отдушину, не позволяющую сойти с ума. В самом слове «отдушина» мерещится отвратный душок, хотя наверняка отец, как всегда, пытается меня поддержать. Он ведь даже не подозревает, что я до сих пор, как прыщавый подросток, мечтаю заниматься только этим: скитаться с фотоаппаратом по миру, наблюдать за людьми, ловить выкрутасы животных, вскрывать тайную жизнь зданий и деревьев…
Только на это нет времени. Пора тащиться на службу.
Самое интересное за последние дни происходило со мной во сне, хотя эта забавная дамочка с именем-унисекс вроде бы и не совершает ничего выдающегося. Или мне дано видеть не всю ее жизнь, а лишь часть? Скорее всего, я же сплю не целыми сутками!
Этой ночью я стал свидетелем, как Женя за кем-то закрыла дверь и тяжело так, печально вздохнула. Но кто был у нее в гостях? И чем они там занимались, я так и не узнал. Неужто у нее имеется любовник?! Вот уж во что невозможно поверить! Хотя, как говорится, на вкус и цвет…
Сам не понимаю, что так завораживает меня в заурядной жизни этой некрасивой, несчастной девушки? А, вот сейчас понял! Стоило произнести… Она действительно некрасива, но — несчастна? Да нет, она не чувствует себя такой. Хоть я и уловил ее тяжелый вздох, только он больше удивил меня («Она грустит?!»), чем заставил посочувствовать.
В принципе, эмпатия — это вообще не мое. Может, я до сих пор не перерос подростковую «эмоциональную тупость»? Да плевать! Я же не о себе хотел… О необъяснимой магии простой жизни. И ладно бы речь шла о рыбаке, который живет на берегу океана, каждый день чинит свои сети, ловит рыбу, кормит семью. Та еще тоска, если разобраться, но и своя романтика в этом есть. А что особенного в обыденной жизни учительницы музыкальной школы? Или как там у них? Школы искусств! Пафоса нагнали…
И все же каждое утро, проснувшись, я цепляюсь за ускользающие обрывки снов. Сегодня мне приснилось, как, проводив кого-то неведомого, Женя уселась в кресло с книгой. Вот уж тоска любоваться на это! Но, к счастью, она сама долго не выдержала, вскочила и вышла из дома, прихватив дешевую сумку — с такой девицы, что бывают у меня, до помойки постеснялись бы дойти.
Но мне нет дела до ее вещей. Гораздо интересней было проследить, куда она направится, и Женя меня не разочаровала. Устроила комедию положений — начала собирать по двору красные ранетки, валяющиеся в траве. А девчонки самого противного подросткового возраста угорали над ней, делая вид, будто не замечают, как Женя кидает их (грязные!) прямо в сумку. Ну просто свинья какая-то…
Зачем эти паршивые ранетки ей понадобились? Они ведь с отцом не голодают, чтобы с земли подбирать всякий мусор. Но эта балда упорно пыхтела и собирала подгнившую дрянь, которая, кстати, непонятно откуда нападала — во дворе у них яблони не растут. Уж в растениях я малость разбираюсь: изучил, пока фотографировал… Видно, я действительно пропустил какой-то кусок ее жизни? И эти маленькие яблочки что-то значат для Жени? Кто ими кидался? День рождения праздновали прямо под открытым небом? К детским лесенкам привязаны воздушные шарики…
— Не могла же ты свои именины отмечать прямо во дворе? Большая девочка. Даже очень большая!
Я бормотал это, заваривая кофе. А мое непроснувшееся сознание все еще балансировало на грани реальности и сновидения… И я то выбирал себе конфету к кофе (ну есть у меня такая слабость!), то следом за Женей шел куда-то на окраину, приближался к высокому деревянному забору, проломленному в двух местах, и протягивал руку в дыру. А на ладони — ранетки.
Чьи-то крупные мягкие губы собрали их, и я понял, что за этим забором прячется лошадь. Я так и не увидел ее, но Женя точно знала, какая она — гнедая или белая… Наверняка она подкармливает плененное животное уже не в первый раз, лошадь знает эту руку и доверяет ей.
Вместе с Женей я скормил все ранетки, и кажется, так же счастливо и глуповато улыбался при этом. Простая, банальная жизнь? Ну да. Только, черт возьми, сколько же в ней смысла!
От этой мысли и от кофеина я наконец проснулся окончательно. Вовремя! Через минуту позвонила Ольга — вторая жена моего отца и напомнила извиняющимся тоном, что в январе у него юбилей. Он был совсем пацаном, когда я родился, и теперь бате исполняется всего пятьдесят.
Это радует, потому что мне абсолютно не хочется наследовать его бизнес и становиться у руля компании. Мне и на своем достаточно скромном месте едва удается изо дня в день удерживаться, чтобы не блевануть от отвращения ко всему, что связано с этой работой.
— Придумать бы что-нибудь необычное. — Ольга мечтательно вздохнула, рассмешив меня.
Я живо откликнулся:
— Подарить папе гильотину для сотрудников?
— Да ну тебя! — Она рассмеялась беззлобно.
— А что еще может его удивить?
— Вот и я думаю… Ты подумаешь тоже?
— Ладно. — Не мог же я отказаться. — Может, придет гениальная идея.
Кажется, она искренне обрадовалась:
— Спасибо, Максимушка! Тебе точно придет.
— Помнишь, что он боится высоты? Не дари ему ни самолет, ни парашют.
— Я и не думала!
Но голос ее звучит не очень уверенно, будто она уже заказала планер, а теперь на ходу попыталась сообразить, каким образом от него избавиться.
— Яхта у вас есть. Загородный дом тоже. Сложная задача!
С Олей я не допускаю пошлостей, поэтому не предлагаю ей подарить бате новую жену или резиновую куклу. Да меня и самого от таких шуточек корежит, хотя у моих приятелей они в порядке вещей.
Приятелей? У меня есть приятели? Это ведь те люди, которых приятно видеть…
Мой приятель — Женя?
* * *
В полутьме кабинета его голос звучит «замогильно», как говорили мы в детстве:
— Евгения Леонидовна, вы уже закончили занятия?
Директор нашей школы сердито сопит, глядя на меня, посмевшую вторгнуться в святая святых. Понимаю его: каждое
