— Я бы мог и сам к вам в отделение прийти.

Заместитель неодобрительно хмыкнул:

— Ага, и у всех на виду и на слуху разбираться с делом, практически закрытым руководством. К тому же вы мне задали по телефону такие вопросы, на которые в нашем ведомстве вам никто не ответил бы.

— О, улавливаю оптимистические нотки: «никто не ответил бы», а вы смогли. Отлично. И, пожалуйста, давай, Илья, на «ты».

Заместитель неторопливо оглядел все столики. Только убедившись, что в кафе в этот ранний час, кроме них двоих, нет ни единого человека, он достал из папки несколько фотографий и аккуратной стопкой пододвинул их к Дэну.

— Рассматривай по одной.

Фото были сделаны в морге во время обследования тела и очень подробно во всех ракурсах зафиксировали физические повреждения, полученные Разумовским. Вилков бегло просмотрел кадры с основным разрезом, которые ему, дилетанту, вряд ли что могли подсказать. Он сосредоточился на трех фотографиях обнаженных ног подполковника. Пока его тащили по земле с дорожки в кусты, брючины задрались, и острые камешки гравия оставили на икрах множество небольших порезов. Да и кусты — жесткие и колючие — добавили царапин. Нашел Денис и загадочную букву «W», о которой говорила Ирина Сергеевна. Действительно, что-то похожее располагалось на наружной стороне левой ноги чуть выше лодыжки. А еще это было наиболее пострадавшее место ноги от волочения по гравию.

Вид царапин и порезов в этом месте больше всего напомнил Дэну картинку из тестов Роршаха для «психодиагностического исследования личности методом анализа возникающих ассоциаций». Только Роршах предлагал смотреть на чернильные пятна, а на ноге Разумовского присутствовал частокол порезов и ссадин. Так что каждый смотрящий мог увидеть то, что ему подсказывало подсознание в конкретный момент. Кто-то мог увидеть корявый деревенский забор, кто-то струи сильного дождя или ухабы на дороге. Неудивительно, что подсознание услужливо высветило для Ирины букву «W». Хотя Вилков не рискнул бы однозначно ни подтвердить, ни опровергнуть такую интерпретацию. Да, разрезы, составляющие латинскую букву, выглядели более прямыми и ровными, чем другие повреждения. Но не факт.

— Я возьму парочку снимков?

Илья кивнул:

— Наслушался от Ирины Сергеевны про «W»? Ну, ладно-ладно, — полицейский заметил недобрый взгляд Дениса, — бери, только не зацикливайся на этой абракадабре. — Заместитель достал из внутреннего кармана записную книжку и перелистал страницы. — Это касается твоего второго вопроса об отсидках Антона. Сразу и не запомнишь…

— Ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан.

— По второму делу суд приговорил Антона Разумовского к шести годам заключения и отправил в Кировоградскую воспитательную колонию, так как ему еще не исполнилось восемнадцать лет. Однако уже менее чем через год с отрицательными характеристиками он был переведен в Екатеринбургскую исправительную колонию общего режима. Дисциплинированным поведением он и там не отличался, неоднократно оказывался в карцере за отказ от работ, нарушения режима и драки. Поэтому по решению суда был переведен в Новосибирскую исправительную колонию строгого режима без права на условно-досрочное освобождение. А в этой колонии в указанное время отбывал свой восьмилетний срок один очень интересный заключенный. — Он замолчал.

— Да не томи ты!

— И сейчас еще продолжает отбывать. Тебе что-нибудь говорит имя Григорий Марр?

— Угу. С ним несколько раз встречался мой друг Василий Лысенко. Даже предполагал сначала, что это и есть Князь. Как я помню, его судили за экономические преступления, рейдерство и еще наркотики нашли, кажется.

— Послужной список у этого Марра весьма длинный. Кличка Гога, грузин, родился в Кутаиси, за плечами пятая ходка. «Промышлял» в Москве и Санкт-Петербурге, а вот попался у нас в Северодвинске. Сначала отрицал любую связь с Князем. Потом, под тяжестью доказательств, был вынужден по крохам сознаваться в наличии общих дел. Но исключительно в экономической сфере: подделывали документы о собственности, «отжимали» кафе, заправки. Но никаких заказных убийств, похищений, торговли оружием и наркотой! В общем, белый и пушистый, не имеет никакого отношения к кровавым делам Князя. И ведь ему удалось отстоять свою линию в суде! В кулуарах поговаривали, что Марр не поскупился на взятки судейским и прокурорским. Потому и получил только восемь лет вместо грозивших двадцати. Хотя даже ленивый знал, что Гога — правая рука Князя. И на зоне он сразу стал авторитетом, паханом. Кстати, и там сумел развить бурную коммерческую деятельность. Разумеется, противозаконную.

— Да, как же так? В исправительном учреждении — и противозаконная деятельность.

Далек ты, Денис, от наших реалий. А сфера деятельности прибыльная и новая, модная. Представляешь, прямо из-за решетки разводят наивных граждан на деньги. И нужно-то всего несколько мобильных телефонов и лояльное отношение руководства колонии, которое, как ты, наверно, понял, покупается весомой долей от незаконной прибыли.

— Так сговор же налицо!

— Э-э-эх! А подпольные бои с тотализатором, иногда до смерти, чем лучше? А круглосуточное производство «налево» каких-нибудь товаров? А сдача заключенных в аренду тому, кто хорошо заплатит?

— И это все называется «исправление»?!

— Да как хочешь назови. Подобраться к «тюремщикам» практически невозможно. Закрытая организация. А в «черных» зонах, где правят уголовники, никакая служба собственной безопасности ФСИН не разберется. Ладно, мы же не о коррупции и взяточничестве в органах. Просто подвожу тебя к мысли, что в том положении, которое Марр занимает в колонии, без его одобрения там и мышка не пукнет. А тут к ним переводят такого строптивого бунтаря. Что должно произойти?

— Взрыв! Революция.

— Ну, ты Воеводина-то младшего с Че Геварой не путай. Наиболее вероятны два варианта: «зачморят», «опустят» и в «петушатник» определят.

— Не вяжется как-то с характером Антона.

— Могут тихо придушить во сне.

Вилков пожал плечами, выражая таким образом скепсис.

— Похоже, что нашли компромисс. За это говорит и отсутствие всяких ЧП в колонии в этот период. Даже не умер никто скоропостижно. Наоборот, дисциплина укрепилась, дальше некуда. Колония в образцовые выбилась.

Видя, как о чем-то глубоко задумался его собеседник, Илья стал неторопливо прихлебывать маленькими глотками остывший кофе.

«Значит, они все-таки пересеклись. И уж тут Антон во всех подробностях узнал от Гоги о событиях шестилетней давности. Он в курсе теперь, кто убил его отца и развалил уголовную