— Ты прав, владыко, но и не прав в то же время. Все должны знать, что мы готовы воевать для подтверждения своих слов. Ведь не так и обязательно идти сразу же в бой, главное, чтобы враг был уверен, что мы это сделаем. А для того есть наша газета «Правда», есть разведка, коей Захарий Петрович Ляпунов руководит. Мы подведем войска, отведем их, объявим во всеуслышание, что готовимся к войне и преувеличим свои силы. Много есть возможностей ввести в заблуждение ворогов, — говорил я, при этом понимая, что, действительно, есть в словах патриарха зерно истины.

Тут нужно понимать существующие реалии, когда политика еще более-менее прямолинейна и за свои слова нужно отвечать. Это в будущем можно долго и упорно говорить о том, что будет, если… А случись это самое «если», так и заднюю дать. В этом времени с таким подходом сложнее. Вместе с тем, те же византийцы-ромеи описываемым способом много вопросов в своей политике решали, при этом долго «держали марку», будучи уже не в силе.

— Плутовство сие, — патриарх повторялся. — Но я помогу тебе, государь, как ты поможешь русской православной церкви стать во главе православного мира.

«И кто из нас еще плут?» — подумал я, но решил уже заканчивать разговор.

— Откушай, владыко, со мной! — пригласил я Гермогена на завтрак.

Ксюха на завтраке была сама скромность. Глазки потупила, медленно ела, при этом крайне мало, в разговор не встревала, если только не в угоду патриарху.

— И что это было? — спросил я жену, когда патриарх решил сходить проинспектировать кремлевских священников, а на самом деле, наверняка, добавить к завтраку, так мы ели ну очень скромно: овсянка с вареными яйцами, салат из огурцов со сметаной.

— Ну а как еще быть, когда и патриарх за столом нашим? Ты понять должен! Меня выдернули из монастыря, по Кремлю ходят сплетни, что мы с тобой… — Ксения зарделась. — Расслабилась и кричала той ночью, уж больно ты резвый был. Тише нужно, а вроде и муж с женой, а непотребство какое.

— Эй! Не нужно тише! Пусть завидуют нашему счастью! — я, действительно, испугался, уж больно в последнее время мне нравится то, что мы делаем в постели. — Мы муж и жена и…

— И ты семя изливаешь мимо! — упрекнула Ксеня.

— От того, чтобы поберечь тебя. Лекари говорили тебе, что больше половины баб помирают если не при родах, то от истощения от частых беременностей? — уже и я повысил голос. — И я так решаю! Детей беречь нужно родившихся, а не рожать каждый год и уповать на волю Господа. От того так же и дети мрут, что матери больные.

— Тогда то, что мы делаем — блуд! — выкрикнула Ксения и резко встала из-за стола. — Я по-твоему блудница? А еще девок стало много в Кремле, да приставил ко мне молодых невест, что все под стать твоему вкусу? Молодые…

Разъяренной фурией Ксения вышла из столовой.

А что, бывает так, чтобы в семье не было ссор и оба супруга всегда относились друг к другу адекватно? Может и есть у кого, но я об этом не знаю. И мы иногда ругаемся. Зато потом… как же сладостно и страстно миримся!

Подарить что ли цветов жене? Нет, она их ненавидит. Территория Кремля усеяна тюльпанами и розами настолько, что пестрит в глазах и подарить букет, условно, сорванный с клумбы — не лучший вариант. Но я знаю, что можно было бы подарить Ксении — колье. Я выкупил у одного персидского купчины очень интересные рубины, которые обошлись в большие деньги.

Ну и в Москве поселился один армянин-ювелир, ему и закажу, а то, как я узнавал, нет у мастера хороших заказов. Пока нет, думаю ему же заказать первые в истории России награды: ордена и медали. Пусть переоборудует свою мастерскую в мануфактуру.

Переселению армян шах Аббас особо не препятствует. И это отличный знак. Вот что делают победы на полях сражений! Тебя сразу начинают уважать, думать, что поиметь с такого дерзкого и кусачего соседа. Кроме того, есть сведения, что персы уже отправили свое посольство, и оно точно вышло из Астрахани в направлении Казани и Нижнего Новгорода. А еще недавно я всерьез думал, что Аббас рискнет и пойдет на Астрахань.

Отношения с Ксенией сегодня не должны застить разум. Она отойдет. Это послеродовая депрессия, помноженная на слом мировоззрения традиционного воспитания. Как же так, проявлять активность в постели, да еще и получать удовольствие? Соитие же нужно только лишь для зачатия детей! И ведь сама же будет ждать меня сегодня ночью у себя, станет изводиться, надумывать абы что. На утро станет расспрашивать у той же Фроси, не был ли я с кем ночью. Вот возьму, да и побуду! Чтобы знала! Или это все же мысли не взрослого человека? А кто в отношениях с женщиной всегда рассудительный? То-то! Рациональный отношения это, по-моему, оксюморон.

— Что, Лука Мартынович, — обратился я к своему помощнику. — Есть ли какие сведения о Яне Сапеге?

— Да, государь, имеются. Ему дали пострелять с новой пищали Митрофана Лютова. Посол остался весьма задумчив. Ну а после того, как его сопроводили к пушечный приказ, расстроился, — докладывал Лука.

Жаль, очень жаль, что пищаль Лютова, а на самом деле, детище большого коллектива с привлечением даже ювелира, пока не может поступить в массовое производство. Нет ни культуры производства, технологии не освоены. Сделать дюжину, ну пусть двадцать, ружей в месяц — пока это самое большее, на что я могу рассчитывать.

Да, обучаются ученики, скоро рассчитываю на не менее ста оружейников. При этом в Туле и так были те самые мастера, чинившие, иногда и справляющие пищали. Но проблема была еще в том, что каждый мастер крайне неохотно шел на сотрудничество, охраняя свои секреты. Понять можно — это их хлеб. Но для общего дела должны работать все. Крайне не хотелось мне закупать втридорога оружие у голландцев.

Для организации производства, в Тулу, я направлял Ивана Макаровича Маслова. Этот наставник, казалось, умеет и знает все, что только может знать человек в этом времени. Однако, пока о массовом производстве стоит только предполагать. Готов проект оружейных мануфактур, В которых будут целые цеха: