— Боязно как-то, — поёжилась сестра. — А вдруг и меня терзают какие-нибудь бесы?

— Вряд ли. Не переживай, — успокаивающе улыбнулся я сестре и достал фломастер. — Давай спину. На твоей руке такое количество рун вряд ли уместится.

— Ладно-о, — нехотя протянула Мария, повернулась ко мне спиной и приподняла домашнюю рубашку.

Я тут же принялся выводить руны на её бледной коже. А когда добрался до финальной, то предупредил:

— Сейчас будет немного щипать. Вот сейчас…

— Ай! Больно! — взвизгнула сестра и рефлекторно отпрянула. — Ну что там? Что? Не тяни.

— У меня плохие новости…

Глава 4

Мария посмотрела на меня расширившимися глазами. Её лицо побледнело, а уголки губ опустились.

— Я умру? — дрожащим голосом выдала она.

— Нет, с чего это? У тебя нет никаких бесов, — отвлечённо проговорил я, задумчиво сцепив пальцы на уровне груди.

— А почему тогда ты сказал, что у тебя плохие новости⁈ — протараторила сестра, на чьи щёчки возвращался румянец.

— Я думал, что бесы виноваты во всех болезнях. Но, видимо, это не так. Ты же не можешь быть на сто процентов здорова. Например, вчера ты чихнула так, что чуть люстра не упала.

— Не правда! Я чихнула очень деликатно, — заявила Мария и смущённо отвела взор.

— Пусть будет деликатно, но ты меня поняла, — сказал я и следом вывалил на сестру все свои размышления, касающиеся правительства, умалчивающего о бесовских болезнях.

Мария внимательно выслушала меня, а затем мы стали обсуждать эту ситуацию, пытаясь хоть что-то понять. Однако даже за целый час наш дуэт не пришёл к каким-то серьёзным выводам.

А вскоре уже настал момент, когда мне следовало отчаливать из дома, чтобы не опоздать на полночное рандеву. Сестра пожелала мне удачи. А я на всякий случай покинул особняк через окно и в очередной раз направился к метро, почувствовав, что ночь холоднее вечера.

Подошвы моих ботинок шлёпали по мостовой, а глаза следили за окрестностями. Я сейчас в таком положении, что мне расслабляться вообще не стоит. Ушки должны быть на макушке. И такое состояние, кажется, вызвало у меня приступ паранойи. Мне вдруг показалось, что кто-то следит за мной, прячась в тени домов. Я ускорил шаг, но ощущение чужого взгляда не исчезло. Вот ведь…

Неужели за мной и правда кто-то следит? Демоница? Нет, я бы почувствовал её. Тогда кто это может быть? А-а-а… кажется, догадался. Особисты. Скорее всего, они. Ну и хрен с ними, пусть следят. Мой поход к Каролине они спишут на наши тайные любовные отношения. И вряд ли будут докладывать об этом ректору. Слишком мелко для них. Они занимаются другой работой.

Меня, если честно, больше занимает другой вопрос. А когда началась слежка? Они уже пасли меня, когда я ходил к Смертину? Ну, пятьдесят на пятьдесят. В любом случае они ничего подозрительного не обнаружили, иначе бы меня уже схватили.

Слежку же явно устроили чисто на всякий случай. Всё-таки моя история действительно очень необычна. Думаю, несколько дней за мной точно будут приглядывать. Поэтому мне стоит быть ещё более аккуратным и свести к минимуму использование рун.

Пока же я нырнул в метро и краем глаза успел заметить спустившегося по ступеням неприметного мужчину в сером плаще. Ага, точно следят. Но он сел не в мой вагон, а в соседний, однако через дверное стекло порой бросал на меня короткие взгляды. И вышли мы на одной станции. Правда, он тут же затерялся среди людей.

Я же выбрался на поверхность и двинулся по залитой электрическим светом набережной. А потом свернул несколько раз и оказался около дома ректора. Все окна были черны, а недавно сгоревший фонарь уже заменили. Оперативно.

Кашлянув в кулак, я подошёл к соседнему дому и прильнул к прутьям решётки. Лестница действительно стояла около стены особняка. Но не ждёт ли меня на пути к ней засада из десятка голодных, злых собак, жаждущих поужинать моей задницей?

В темноте вроде бы не мелькали четвероногие силуэты. Однако какой-то сторож просто обязан быть. Но выбирать мне не приходилось. Придётся рисковать.

Я осторожно перелез через забор, спрыгнул на мягкую траву и, пригибаясь, двинулся по очень уютному дворику. Без проблем пересёк его и взлетел по лестнице на крышу. И вот тут моя нога предательски поскользнулась на влажной после дождя черепице. Я зашатался, пытаясь за что-то ухватиться. Сердце отчаянно забилось в груди, а волосы на затылке встали дыбом.

— Миша! — донёсся до меня испуганный вскрик Каролины, чей силуэт обозначился на краю соседней крыши.

— Всё нормально, — бросил я, сумев удержать равновесие. — Это я так взлететь пытался, но люди правду говорят — рождённый ползать, летать не может.

— Не смешно, — пробурчала девушка и сделала несколько магических пассов.

Меня тут же подхватил мощный поток воздуха и перенёс на крышу ректорского особняка.

— Привет, — поздоровался я с Каролиной, избегающей встречаться со мной взглядом.

— Привет, — глухо проронила она, глядя на печную трубу. — Никто тебя не видел?

— Нет, никто не видел. Не переживай, — отмахнулся я, мимолётом оценив высоту соседского особняка. Да, лететь пришлось бы далеко. Как представлю, так плечи сами собой передёргиваются.

— Хорошо, — кивнула девушка, наряженная в длинный, бесформенный халат, скрывающий её точёную фигурку. — Пошли. Только тихо. В доме практически никого нет, но всё же стоит соблюдать тишину.

— Ясно, — сказал я и пошёл следом за Каролиной. — Простите меня за дерзость, но меня буквально раздирает любопытство…

— … Не догнала, — мрачно произнесла красотка и открыла небольшую дверку, ведущую на чердак. — Я ей звонила, но служанка сказала, что сударыня Дымова не желает со мной разговаривать.

— Печально, — невесело сказал я, первым вошёл на чердак и обнаружил там крутые, чугунные ступени, плохо заметные в полусумраке. Тут же галантно подал руку Каролине. Та поколебалась, но всё же взяла её тонкими, холодными пальчиками. Благодаря этому я провёл её по ступеням. И мы оба благополучно оказались на полу.

— Спасибо, — проговорила девушка, торопливо отпустив мою руку, словно боялась, что лишнее прикосновение может перерасти в порыв страсти. — И спасибо за то, что попытался выгородить меня в кафе.

— Ерунда. Это ведь и вправду отчасти моя вина.