Шрифт:
Закладка:
Наша повозка числилась под номером пятнадцать, поэтому мы, возничий с инженером и одиннадцать воителей, не считая Дубобита, направились с другими повозками за воеводой налево. На ходу Черногоре и Чернижка передали Дубобиту его мечельбу и походную сумку.
- Ещё свидимся, Черногоре всё объяснит. - сказал Дубобит и подмигнул Черногорю. Тот хитро улыбнулся.
Поля действительно были запустевшими. Одни начали прорастать сорняками, другие выглядели завядшими, а третьи и вовсе начали сливаться с землей.
- Во-о-о-он тама, горсть полей, на коих урожаи возделывають. - показал тучный городской воевода вперёд. И действительно, было видно мелкие двигающиеся силуэты.
- А почему так далеко от города-то? - спросил кто-то из то ли тринадцатой, то ли двенадцатой повозки.
- А тысяцкие наши, Пашнедар с Бурохромом, нанимали землемера с Вольфрамску, так тот и сказал, мол, вон там земля-то, почва, говорит, плодородная, мол, концентрация чего-то там на том участке выше, чем на остальной пашне. Мол, один участок этот, говорит, может, окромя своего, ещё треть земель заместить по, ну, продуктивности.
- А у меня тятя работает в полях под Тленовым, весточку писал: "поля нынче менее плодоносящие, работаем за троих, чтобы от нормы не отбиваться". - процитировал кто-то с задних повозок.
- Во-во, мои в Хромовске тоже так говорят. - поддержал кто-то спереди.
- Это всё Метал-Бог гневится, что мы на землю нашу неживых пустили. - предположил кто-то сзади.
- Или боги, за то что не используем благости бессмертных себе на пользу. - добавил жрец, что отговаривал нас от грибнухи.
- Та боги, не боги, усё одно. Коли еды не будет, так и о богах некому молвить будет. - подводил итог воевода. - Енто всё погода да мало рук, так вот я вам скажу. Война енто, конечно, хорошо, токмо есть шо-то надобно, ну, возделывать пищу в смысле... А вон, кстати, и сенокосы.
Воевода указал пальцем чуть правее мельницы. Из-за стен появились маленькие жёлтые холмики, вроде как раскиданные не по ровным рядам, а вроде как и сформированные в определенный ансамбль.
- Костёр разводить можете, ток это, не близко к кучкам... Ну метрах в двух-трёх думаю можно, лучше и чутка подальше. - предупреждал воевода. - А на сене-то спать мягко. Вот ночь пролежите, а на утро как новенькие проснётесь. Будто заново родитесь.
- А на мельнице сколько мест будет? - поинтересовался Черногоре.
- Ох ты, ну дай подумать... - воевода почесал голову, а затем положил руку на свой топор, отлитый единой сталью с оловянными узорами на рукояти, будто собравшись с мыслями, и, набрав в грудь побольше воздуха, начал излагать. - Значица, на первом этаже человек шесть-девять обустроиться могут, на втором, значица, примерно столько же. Третий узок, так что, ну, человека три-пять, ну может и шесть конечно влезет. Ну и чердак мельничный есть, там человека два-три потесниться могут. Ну и на пролетах в уголках по человеку можно, между первым и вторым этажом, да вторым и третьим уж точно, к чердаку не знаю.
- А там Чернижка уместится. - поязвил Злыня.
- Дошутишься, дед. - помахал кулаком Чернижка.
- Какой я тебе дед? Я тебя лет на десять всего старше, или сколько там тебе. - махнул рукой Злыня.
- Получается условно двадцать-тридцать человек где-то. - подсчитал я.
- Примерно так. - подтвердил воевода.
- А палаток хватит? - Спросил наш возничий.
- У нас двадцать палаток по два человека на каждую. - сказал хранитель похода с семнадцатой повозки, к которой была прицеплена небольшая тележка с провиантом и прочими походными принадлежностями. - Чем больше людей влезет в мельницу, тем лучше.
- А у нас сенокосов-то много, ну сколько там, ну с десятка два-три будет, сколько вас всего будет? - спросил воевода
- Восемьдесят четыре. - крикнул кто-то спереди.
- Восемьдесят три. - поправил я.
- Да, Дубобит же остался там. - дополнил Черногоре.
- Ну, думается мне, надобно сначала поехать посчитать скокмо кучек-то есть, а там уж и дальше решать.
Все согласились, и поход дал правее, прямо по заброшенным полям.
Семнадцатая повозка состояла в основном из воителей, разбирающихся в лагерных делах. Они обогнали остальных и, подъехав к месту, начали считать сенокосы. Находились они достаточно близко друг от друга, что позволяло лагерю быть достаточно плотным, и при этом достаточно далеко для того, чтобы размещать между ними палатки. Самих кучек сена насчитали двадцать шесть, они были высокими, но не слишком широкими, поэтому лагерные решили, чтобы на каждой кучке расположилось по человеку, а походную сумку и прочие принадлежности можно было либо сложить рядом, либо у ближайшего лагеря. Костры разжечь решили по одному между тремя палатками, равноудалённым от ближайших сенокосов. Главную палатку с общаком разместить поближе к мельнице, но не прямо на краю сенокосного периметра. Таким образом, оставалось восемнадцать незаселённых, так что лагерные предложили использовать меньше сенокосов для расселения в мельнице. Однако, в нашей группе оказалось достаточно много братьев, которые пожелали спать под открытым небом, а также набрались желающие из племени и жречества, желающие понежиться на мягком сене. Поэтому решено было по максимуму расселить всех тут, а оставшихся отправить на мельницу.
Злыня собирался полежать на сене, да и я был не против, но Черногоре буквально сразу подозвал нас и, чутка понизив голос и наклонившись к нам, сказал:
- Давайте забьём мельницу.
Злыня криво поморщился.
- Какая мельница, что там делать, на хрен пойми чём спать?
- Мы не будем спать... Точнее, когда придёт время спать, будет уже всё равно, где и как. - Черногоре хитро улыбнулся.
- А-а-а, так вот чего вы переглянулись с Дубобитом. - ухмыльнулся я.
- А то. Но это не по тому, о чём мы недавно говорили, а так... Чисто в кабаке местном известном
