— Ло, Ты по-прежнему не выучил ни одного целительского заклинания? — Поинтересовался Андрейка у чертенка, когда в очередной раз смог вызвать его после уроков. Кстати, после получения четвертой единички в интеллект, призыв стал требовать с него на единичку маны меньше. Пусть и совсем небольшая экономия, а все равно приятно.

— Ну, не пользуется у нас никто такой магией! — Рассердился на этот запрос представитель нечистой силы. — Пойми, Андрей, нас много, мы расходный материал войны, а целительство, оно основано на очень дорогостоящей светлой мане, которая у нашего брата вообще не вырабатывается. Вот проклятия — сколько угодно. Хочешь, научу тебя проклятию сломанной ноги. Оно очень сложное, я сам только недавно ему выучился.

— Пожалуй, такое проклятие — это уже как-то слишком, — отказался Андрейка, только на мгновение представив, как вместо икоты наслал на какого-нибудь из своих школьных недругов подобное проклятие. — О! Придумал! А ты не мог бы научить меня летать? Или делаться невидимым?

— Ты, призыватель, за кого меня вообще принимаешь? — Почти всерьез оскорбился Ло. — Я всего лишь рядовой первого срока службы, а не элитный диверсант четвертого или пятого уровня опасности.

— А какие заклинания ты вообще знаешь? — Наконец-то додумался он задать вопрос, сам собой напрашивающийся еще с первой их встречи.

— На самом деле, не очень много, — честно признался обычный рядовой демонического легиона. Насылание проклятий у нас что-то вроде бонуса расы. Мы их даже сами можем придумывать, а вот заклинания приходится учить, и пока у нас в интеллекте всего двойка — это довольно сложно.

Андрейка хотел было похвастаться, что у него в интеллекте уже четверка, но потом решил, что это только расстроит чертенка и продолжил расспросы:

— Так все-таки, какие заклинания ты знаешь?

— Ну, нас учат пока по одному атакующему заклинанию, у меня это Огненный шар, одному защитному, Полог тьмы, но он у меня пока не очень хорошо получается. Еще я умею на короткое время становиться сильнее и умею создавать на пути врага из земли острые колышки.

Андрейке сразу все это захотелось выучить, но приходилось выбирать что-то одно.

— Ты не мог бы меня созданию этих колышков научить? — Все же у него, вроде как, к стихии Земли имеется какое-то там сродство, делающее штраф при использовании заклинаний этой стихии на сколько-то меньше.

Чертенок основной принцип создания заклинания рассказал, учеба началась, но почти тут же выяснилось, что даже неудачная попытка колдовать тоже забирает единички маны.

— Нет, так не пойдет, — остановил свою учебу Андрей. — У меня на попытки выполнения этого заклинания тратится мана, а она вся предназначается в качестве оплаты тебе за мое обучение.

— Ну-у, тогда давай я научу тебя какому-нибудь ритуалу. Ритуалы, они намного более экономные, по сравнению с заклинаниями, да и вообще на скверну завязаны, — сделал конструктивное предложение чертенок, — например, давай, я научу тебя ритуалу поиска потерянных кем-нибудь вещей. Я недавно, во время учений, потерял свой идентификационный жетон, так очень хорошо этот ритуал натренировал, пока нашел.

Ритуал оказался вообще не сложный, только муторный немного. Надо было предварительно нарисовать где-нибудь в укромном месте специальный несложный рисунок, а потом, при поиске, постоянно тихонечко, почти неслышно, тянуть звук «у-у» и при этом представлять в мозгу вещь, которую хочешь найти.

Опробовать изученное решили тут же, в огороде. Мальчишка припомнил, что у них по огороду валяется несколько двухкопеечных монет старой чеканки. В лавках такие уже давно не принимали, но применение старой мелочи все же нашлось. В народе считали, что, разбросанные по огороду, они способны повысить урожай. Даже название монетам дали соответствующее: «капустники».

Все получилось, как нельзя лучше. Едва Андрей затянул свое «у-у», как внезапно четко осознал, что на грядке уже убранной свеклы одна такая точно валяется. Дошел до грядки, наклонился, погружая пальцы в холодную влажную землю, и… достал оттуда увесистую толстенькую монету с позеленевшим кургузым орлом на обороте.

— Вот здорово! — Восхитился практичный мальчишка, послезавтра у нас базарный день, так я обязательно по рынку пройдусь, там люди очень часто монетки теряют.

…А найденный «капустник» Андрейка выкинул обратно на грядку. Хоть, скорее всего, разбросанные по огороду старые монетки — махровое суеверие, а не ритуал никакой вовсе, но все же… как знать? Да и не нужна она ему, эта позеленелая от времени и непогоды медяшка, раз на нее ничего купить нельзя.

Чертенка Андрей отпустил. Уже привычным движением ноги стер те два значка на печати призыва, которые означают имя призванного существа. Признаться, на этот раз парень испытывал некоторое чувство вины перед Ло: мало того, что в самом начале несколько единиц маны, предназначенной для рогатого, в неудавшемся заклинании спалил, так и ритуал поиска потерянных вещей у него с какого-то перепуга тоже оказался завязан не на скверну, а на расход вполне светлой маны. Впрочем, чертенок, даже если расстроился, виду все же не показал. Замечательное он все же существо, этот рогатый!

Отправив восвояси пришельца из инфернального мира, мальчишка поспешил домой. И без того, выйдя только до помойки, ведро с отходами вынести, едва ли не на час пропал. Впрочем, мать на такую временную пропажу старшего отпрыска ничего не сказала. У нее и без того забот полно, чтобы вполне уже самостоятельного человека пасти. Только выдала пару гривенников, три пустые бутыли, да попросила сходить к соседям за молоком. Андрейка и пошел. Правда, перед этим со стола плюшку ухватил. После передачи маны есть хотелось, как всегда, сильно.

По пути еще и с удовольствием от того, что уже выучил умножение на три, посчитал: большая бутылка молока стоит семь копеек. Если три раза по одной бутылке покупать, то нужно затратить двадцать одну копейку, но за три купленных бутылки сразу, принято платить всего двадцать. Получается копеечка экономии. Правда, еще экономнее было бы держать свою Буренку, но матери с грудным Степкой было бы слишком тяжело и хлопотно еще и за коровой ухаживать, потому пока от содержания своей коровы Рябовы отказались.

Ближних соседей, Блиновых, не оказалось дома. Бывает, у людей вообще-то свои дела, о приходе же Андрейки с ними никто заранее не договаривался. Тогда мальчик к следующему дому направился. Живший там дядя Ваня Тюпин держал сразу трех коров, у него наверняка молоко найдется.

Тюпины, в