короткой заметки ещё один интересный факт. Размышляя о культе Бегемота, я пришёл к выводу, что вполне естественно предположить следующее. Культ являлся более распространённым в тропических странах и среди наименее развитых представителей человечества. Причина была очевидна: они находились ближе к джунглям, как физически, так и по уровню сознания. Я также подозревал, что культ будет распространён среди обитателей подобных земель возле океана. Отдельный инцидент с Котлом Дьявола подтвердил эту гипотезу.

С некоторым удовлетворением в душе я покинул библиотеку метафизики, когда закончил свои дневные исследования. Двигаясь по тротуару к стоянке, где я оставил свою машину, я застыл на месте, с ужасом глядя на открывшееся мне зрелище.

По улице мчалась грязная, взъерошенная человеческая фигура, а её преследовали двое полицейских. Человек был одет в самую лёгкую одежду, которая больше походила на нижнее бельё или пижаму, чем на что-либо ещё. Иногда он спотыкался, но какой-то инстинкт, казалось, позволял ему держаться подальше от преследователей. Обеими руками он удерживал что-то тяжёлое. Когда он оказался ближе ко мне, я присмотрелся и понял, что это был резервуар, наполненный водой, и внутри него плавали ящерицы, водяные змеи и тому подобное. А когда человек оказался рядом со мной, на волосок ускользнув от преследователей, я увидел, что этот сумасшедший в пижаме — сам доктор Прендергаст.

6

Но как он изменился! Его профессиональные манеры исчезли. Его обычно добродушное лицо исказилось от яростного рычания; он скрежетал зубами и чавкал губами, как зверь в джунглях, жаждущий крови.

Полицейский объяснил, что они поймали доктора, когда тот пытался ограбить близлежащий аквариум, и отказались верить рассказу Прендергаста о том, что ему было приказано взять рептилий, которых он до сих пор нёс с такой ревнивой заботой.

Моя профессиональная визитка и репутация, однако, удовлетворили офицеров; и так как доктор отказался расставаться со своим сокровищем, сказав, что он умрёт первым, я, в конце концов, согласился заплатить за украденное имущество, владелец принял мое предложение, и доктору разрешили оставить свою добычу себе.

На протяжении всей дороги обратно в госпиталь он непрерывно болтал о вещах, которые я едва мог понять. Сотни раз он повторял слова «Хозяин» и «Б'Мот». Он утверждал, что исполнил приказ Хозяина, похитив рептилий, и призывал это Существо вознаградить его, когда придёт время.

Я сотни раз расспрашивал Прендергаста о причинах кражи резервуара и его содержимого, но в глазах его мелькнуло лукавство, и, как я ни старался, так и не смог добиться от него никаких объяснений. Он цеплялся за своё утверждение, что всего лишь выполнил приказание Хозяина и что он должен быть вознаграждён за это.

Его взгляд выражал подозрительность и недоверие ко мне. Как и другой несчастный больной, Прендергаст почувствовал во мне врага своего Хозяина. Временами я ловил на себе убийственный взгляд его покрасневших глаз и, признаюсь, чувствовал себя не совсем уютно, сидя в закрытой машине наедине с этим сумасшедшим, который до этого являлся моим другом.

Со вздохом облегчения я свернул к широкой подъездной дороге к госпиталю, где Прендергаст всё ещё должен был находиться под наблюдением. Он не выказывал ни малейшего желания сопротивляться санитарам, которые пришли сопроводить его внутрь, и, казалось, был доволен тем, что выполнил свою задачу.

Когда он вошёл в свою палату, то осторожно поставил резервуар с рептилиями на стол и, по-видимому, больше не обращал на него внимания. Я оставил его и отправился в кабинет врача.

Отчёт был такой же, как обычно. Доктор Прендергаст хорошо спал, ел, но моменты просветления случались всё реже и реже. Даже тогда он, казалось, размышлял под воздействием одержимости, которая доминировала над ним.

У него развилась мания коллекционировать всевозможных насекомых. Он умолял начальство госпиталя раздобыть для него варенье и другие сладости. Вместо того, чтобы есть их, он расставлял приманки в соответствующих местах своей палаты и ждал паразитов, которых непременно привлечёт такая еда.

Его палата была заполнена мухами, муравьями и мышами; но вместо того, чтобы уничтожать их, он прилагал все усилия, чтобы собрать ещё больше насекомых. Прендергаст сконструировал коробки, работающие как ловушки, и которые, как сообщил нам заведующий госпиталем, были переполнены различными видами насекомых. У пациента имелась одна коробка с кузнечиками, другая с муравьями, третья с мухами и так далее.

Это занятие являлось чем-то, чего я никак не мог понять. Какова была его цель — ибо я был вполне уверен, что она существует, — в сборе насекомых? Я мог понять аквариум с рептилиями после того, как прочел Иоганна. Они, несомненно, были символом самого Хозяина. Возможно, Прендергаст поймал их, будучи уверенным, что они — родственники Существа. Но насекомые и паразиты — этого я никак не мог объяснить.

Однако мне не суждено было долго оставаться во тьме. Возвращаясь в палату, я постоял некоторое время снаружи, заглядывая в дверное окошко, которое часто используется для наблюдения за психически больными. Притворное безразличие доктора как рукой сняло, и, предполагая, что он остался один, мой друг яростно принялся за работу.

Сначала я не мог понять, чем Прендергаст занимается, но вскоре до меня дошло, какой была его цель. Он взял в руки одну из коробок. Она была заполнена мухами. В полубессознательном состоянии доктор медленно высыпал пригоршни вредителей из коробки, в которой они пребывали слишком слабыми, чтобы двигаться. Затем Прендергаст осторожно скормил мух существам внутри резервуара! Я заметил возле него другие пустые коробки и предположил, что они были заполнены муравьями и кузнечиками. Доктор скормил последнюю муху водяной змее и с большим удовольствием сложил коробки аккуратной стопкой на полке.

Твёрдо схватившись за ручку двери, я вошёл в комнату. Мой друг обернулся ко мне, скрипя зубами. Его лицо превратилось в маску ярости. Как загнанный в угол тигр, который собирается напасть, Прендергаст упёрся спиной в стену, но я с улыбкой уселся на стул. Видя мои действия и то, что я не собираюсь мешать его питомцам, доктор немного расслабился и сел на кровать. На его лице застыло угрюмое выражение. Его брови нахмурились, словно он что-то обдумывал.

Постепенно напряжение его тела ослабло, лицо приняло обычные черты хорошего настроения, которые я так часто видел на нём, и он поднял глаза.

— Ей-Богу, Рэндалл! Если то, что я думаю, произошло, мне лучше умереть! — воскликнул он.

— Что бы ни случилось, мне приятно видеть, что ты всё ещё сражаешься, — ответил я.

— Да, но я трачу слишком много сил. Я хотел убить тебя, когда ты вошёл. Тебе лучше следить за мной, потому что в следующий раз