– Мне тут, Сан Саныч, звонили из прокуратуры. Интересовались делом о покушении на Косицина. Мол, в какой стадии расследование? Этот человек небезразличен для администрации области. Там на него, как я понимаю, свои планы строят.

– Какие планы могут быть на этого прощелыгу? – в свою очередь полюбопытствовал старший следователь, хотя отлично знал ответ на этот вопрос.

– Согласно слухам, Косицин является основным претендентом на должность вице-губернатора. Так что там с покушением?

Сан Саныч непроизвольно икнул и ответил:

– Сегодня было повторное нападение. Убит телохранитель, родственник Косицина. Сам этот деятель не пострадал, только сильно напуган, хотя старается вида не подавать. Я как раз только что с места происшествия вернулся.

– Я в курсе. Мне дежурный доложил. Есть новые факты?

– Пока, товарищ полковник, есть только недоумение.

– Рассказывай!

– Вначале я считал, что дело проще пареной репы. Первое покушение оказалось безрезультатным. Косицин лишился глаза, значительно пострадало его лицо. Самодельное стреляющее устройство представляло собой трубку. Вместо пороха использовались обыкновенные спичечные головки, а в качестве поражающих элементов – битое стекло от бутылок. Преступник – старик, ветеран войны, имел многочисленные боевые награды. Он был убит после покушения. Телохранитель ударил его кулаком, когда увидел эту трубу у него в руках. Он не мог знать, заряжена ли эта самоделка. Его удар был результатом простой защитной реакции. Старик упал, ударился виском о кромку письменного стола и тут же умер. «Скорая помощь» ему не понадобилась. Допросить его я не смог. Мы собирались возбудить против телохранителя уголовное дело о превышении мер необходимой обороны, но экспертиза посчитала, что ничего подобного не было. Действия телохранителя оказались правомочными. Оружие он не применял, хотя имел при себе пистолет, мог вытащить его, пригрозить или произвести выстрел. В возбуждении уголовного дела по результатам доследственной проверки прокуратура нам отказала.

– А не мог этот телохранитель попросту убрать своего сообщника? – поинтересовался Спиридонов, хитро щуря глаза, считая, что кроме него никто до такого не додумался.

Он единственный такой проницательный человек, который в состоянии подсказать следствию новое направление действий.

– У меня, товарищ полковник, такая мысль тоже изначально была в голове, – проговорил Сан Саныч. – Но потом мне пришлось отказаться от нее. Телохранитель является мужем родной младшей сестры Косицина. О наследстве речи не идет, поскольку сестра, по словам самого Косицина, знакома с содержанием завещания. В нем сказано, что почти все имущество и денежные вклады в случае кончины завещателя достаются его жене и сыновьям. Сегодняшние события подсказывают, что Косицин был прав. Во время второго покушения был убит его телохранитель Кравцов. Признаться, я этого нападения не ожидал. Как, наверное, и сам Косицин, хотя он усиленно берегся, окружил себя охраной, через которую и коннице Буденного не пробиться. Но откуда взялся новый преступник? Разве что появился еще один человек, обиженный на паевой инвестиционный фонд. Кто-то посчитал себя ограбленным. Иного мотива для покушения я лично не вижу, хотя стараюсь смотреть на ситуацию широко открытыми глазами и не затуманенным взглядом. Но есть в этом деле некоторые особенности, которые не дают мне покоя.

– Выкладывай, не стесняйся, – с видом старого опытного товарища, даже в большей степени наставника, чем руководителя, проговорил полковник.

– Слишком уж много совпадений, похожестей имеется в двух этих покушениях.

– Говори конкретнее. Что тебя смущает?

– Использование самодельного стреляющего устройства как в первом, так и во втором случае. Словно это все продумал и подготовил один и тот же человек. Только исполнители разные. Такое вот мнение у меня сложилось. И еще…

– Что еще?

– Мы до сих пор не можем определить, где проживал в течение года Рыбаков.

– А это кто?

– Антон Петрович Рыбаков, это тот самый ветеран войны, который совершил покушение на Косицина, стрелял в него. Свою двухкомнатную квартиру он продал, все деньги вложил в паевой инвестиционный фонд. Фирму, купившую это жилье, мы нашли без труда. Квартира была на первом этаже, сейчас там магазин. Он туда ни разу не заходил. Они не знают, где жил все это время Рыбаков. Кажется, дед собирался куда-то в деревню на время перебраться, к другу или к родственнику. Но это только слухи. Друзья у него уже почти все умерли по причине преклонного возраста, а родственников в городе и окрестностях не осталось. Так, по крайней мере, данные, хранящиеся в наших компьютерах, говорят.

– Значит, надо друзей его поконкретнее искать. Опросить бывших соседей. С кем-то ведь он наверняка общался. У нас есть и больница, и поликлиника для ветеранов боевых действий. Наверняка там должны знать его домашний адрес.

– С этого мы и начали. Но Рыбаков предпочитал лечиться народными методами, к врачам практически не обращался. Для своих лет он был удивительно здоровым человеком. Его, говорят, даже простуда не брала. Каждый вечер дед принимал холодный душ.

– А военкомат ты упустил из вида? Там все ветераны на учете состоят.

– В военкомате только старый адрес. Мы обращались. Нет его нигде, словно в воздухе растворился.

– Но хотя бы почту он какую-то получал? Адрес можно найти.

– В том же паевом инвестиционном фонде его почтовый адрес только один – до востребования. Почтовые работники, естественно, этого старика не помнят.

– А пенсия? – осведомился полковник. – Уж ее-то он наверняка получал.

– Пенсия ему перечислялась на пластиковую карту. Время от времени он снимал с нее небольшие суммы. Домашний адрес в пенсионном фонде значится старый.

– А родственников найти не пробовал?

– В живых только внук, Александр Алексеевич Рыбаков, старший лейтенант спецназа военной разведки. Служит в соседней области. Я с ним разговаривал по телефону. Тип не очень разговорчивый, удивился, когда узнал, что дед продал квартиру. Они два с лишним года не виделись, только общались по телефону время от времени. Поступок деда попросту ввел старшего лейтенанта в ступор. Как только мы будем готовы выдать тело, он приедет, чтобы похоронить старика. Обещал, по крайней мере, это сделать, если его со службы отпустят. Где старик мог жить, внук не подозревает. Сейчас только, уже в вашем кабинете, товарищ полковник, у меня вдруг появилось подозрение.

– Выкладывай!

– Может, второе покушение совсем не на Косицина было совершено?

– То есть?

– Вдруг преступник изначально планировал убить именно телохранителя, а вовсе не генерального директора паевого инвестиционного фонда?

– В смысле?

– Хотел отомстить за деда.

– Думаешь, внук?

– Чем черт не шутит. Я, честно говоря, сам только однажды встречал дело с участием солдата спецназа ГРУ. Даже не офицера. Наломал тогда этот солдатик дров по причине ревности. Тройное убийство, и практически никаких